Мусульмане и христиане, проживающие в Палестине, не конфликтуют между собой, а считаются союзниками. Однако пережитки прошлого все еще преобладают над здравым смыслом. Вроде бы между мусульманами, которые чтят Коран, не должно быть столько противоречий, но понятие веры здесь нередко довольно размыто, а традиции пустили крепкие корни в жизненном укладе палестинцев.
Палестинская женщина - образ собирательный. Жительницы деревень сильно отличаются от городских. Городские палестинки более образованы, с широкими интересами и взглядами на жизнь. В городе женщины одеваются по собственному вкусу, здесь влияние традиций слабое. Сельских жительниц можно часто встретить в черных абаях с вышивкой, иногда встречаются женщины в никабах. Они почти все - домохозяйки, их основным развлечением являются турецкие сериалы и посиделки в женском кругу. У женщины в семье есть немалый авторитет, к ее мнению прислушиваются.
У православных арабов, проживающих здесь, принято обручаться примерно за полгода до свадьбы. Православные арабы - народ шумный, но спокойный, вера у них сердечно-непосредственная. Традиций строго придерживаются, являясь людьми очень совестливыми. За церковным календарем даже не следят, им попросту живут, соблюдая посты очень строго. Если зайти к ним в дом во время поста, а на столе будет стоять скоромная пища, то они очень смутятся и начнут извиняться.
Здесь неукоснительно соблюдаются законы гостеприимства. Стоит постучаться в любой христианский дом, и вас накормят и напоят, а затем уже будут расспрашивать, зачем пришел. Разводы законом не предусмотрены. Если произошла серьезная ссора, женщина может спокойно оставить детей мужу и вернуться жить к маме. Муж потом будет за ней приходить и уговаривать вернуться.
Развод рассматривают и приравнивают к тяжкой душевной болезни, редкая семья, где есть разведенные родственники, обречена на естественное вымирание. Свою дочь замуж в такую семью никто не отдаст, из такой семьи не попросят невесту (такая же ситуация возникает, если в семье есть болезни, передающиеся по наследству). Сейчас в здешних христианских семьях принято иметь три-четыре ребенка, что по местным меркам немного.
В мусульманских семьях, практикующих многоженство, детей в среднем двенадцать, однако в христианских семьях отношение к детям совершенно другое. Здесь принято больше заботиться об их здоровье, воспитании, образовании, за ними лучше следят. У мусульман же дети растут на улице, как трава в поле.
Несмотря на это, в настоящее время межконфессиональные отношения носят скорее дружественный характер: очень распространены межконфессиональные браки. По традиции супругов молодым людям подбирают родители, ожидая только их согласия. Дети получают воспитание в конфессии отца.
Если детей отдают учиться в американскую христианскую школу, то даже мусульмане, которые отдают в эту школу детей, подписывают бумагу о том, что у них нет возражений против изучения детьми христианства. В остальных школах существует следующее разделение: на уроках Закона Божьего мусульмане изучают Коран, христиане - Библию.
У мусульман есть очень большое стремление отдавать своих детей в христианские школы. Это обусловлено, во-первых, тем, что школы чистые и дают хорошее образование. Во-вторых, христиане вынуждены проявлять толерантность, в согласии с которой многих детей принимают учиться бесплатно.
Многие христианские частные школы в классе из двадцати пяти человек будут иметь десять христиан, родители которых платят каждый месяц довольно внушительную сумму за обучение ребенка. Здесь же будут пятнадцать мусульман, которые проходят бесплатное обучение.
Еще одна сторона реальности - лагеря палестинских беженцев, не платящие ни за электричество, ни за воду, ни за медицину, ни за образование, ни налоги, что длится десятилетиями. Каждая вторая палестинская семья живет на пять долларов в день, поэтому вынуждена занимать деньги даже на еду.
В Палестине запрещается использование труда детей в возрасте до 15 лет, однако палестинские школьники помогают зарабатывать на жизнь своим родителям, продавая найденные куски металла на свалке скупщикам.
В настоящее время четверть населения Палестины находится за чертой бедности. Согласно статистике, более 53 % населения Палестины - это молодежь до 18 лет. Многие из них погибают в стычках, а те, кому немного повезло, становятся узниками израильских застенков.
Согласно данным ЮНИСЕФ, каждый десятый палестинский ребенок в возрасте до пяти лет отстает в росте, каждый пятый страдает анемией в результате хронического или острого недоедания. Из-за недостаточности питания беременных женщин те дети, которые еще не родились, находятся под угрозой преждевременных родов и болезней.
Известную журналистку Наташу Мозговую как-то спросили, что она, русскоязычная израильтянка, думает о жизни «русской Палестины», на что Наташа, не задумываясь, ответила: «Страна, в которой мы живём, в общем, называется Израиль, а "русская Палестина" - это, скорее, русские жены палестинцев…».
О том, как живёт эта Палестина, в Израиле обычно не вспоминают. С одной стороны, после начала интифады израильтяне, за исключением военных при исполнении, практически не бывают в арабских городах Западного берега и сектора Газа. С другой стороны, русские жёны палестинских арабов практически не работают в Израиле и соответственно не появляются в пределах «зелёной черты». Так что о том, что в Рамалле или Газе живут россиянки, обычно вспоминают в момент очередной эскалации, когда счастливые обладательницы иностранных паспортов начинают покидать очередную горячую точку.
Так было и на этот раз, когда накануне операции «Литой свинец» Израиль позволил иностранцам покинуть Газу.
Отдельные русские женщины оказались в Палестине благодаря обстоятельствам, достойным хорошего приключенческого сериала. Такова, к примеру, история некой Ирины Полищук, приехавшей в Израиль, дабы подзаработать первой древнейшей профессией. Прямо на рабочем месте она познакомилась со своим будущим мужем - палестинцем Ибрагимом Сарахной, состоявшим, как впоследствии выяснилось, в одной из террористических группировок. Однако Ирину это не остановило - она не только вышла замуж за Ибрагима и родила ему дочь, но и вступила в ту же подпольную организацию. А вскоре счастливая парочка приняла участие в теракте - доставила на место террориста-смертника, подорвавшего себя в городе Ришон Ле-Цион.
Однако подобные триллеры, безусловно, исключение, а не правило. По большей части всё происходит куда прозаичней. Приехав в Россию на учёбу или по делам, палестинец заводит роман с местной девушкой и возвращается в Рамаллу, Газу или Дженин с новой женой.
Жизнь в Палестине у русских жён складывается по-разному. Экономически многие устраиваются неплохо - палестинцу, вернувшемуся в автономию с советским или российским дипломом, обычно удаётся найти достаточно неплохую работу. Да и сами россиянки порой делают неплохую профессиональную карьеру - так, одним из лучших гинекологов Иудеи считается русская женщина Татьяна, приехавшая в Рамаллу в 1997 году. Однако в целом лёгкой и приятной жизнь русских палестинок не назовёшь.
Во-первых, Палестинская автономия - один из самых бедных регионов планеты. Даже в относительно благополучной Рамалле жизнь на порядок беднее и скучнее, чем в Москве или Питере. Что уж говорить о Газе, где большинство жителей прозябает в нищете. А во-вторых, далеко не всем удаётся приноровиться к новому мусульманскому окружению. Правда, многие палестинские мужья русских жён - люди достаточно светские и современные. Кое-кто даже предпочитает, чтобы в семье говорили по-русски, в том числе с детьми. Однако некоторые женщины попадают в строгое мусульманское окружение, где им приходится мириться с многочисленными запретами и ограничениями.
Ну и самое главное - настойчивые попытки палестинцев получить желаемое при помощи насилия и террора раз в несколько лет приводят к массированному израильскому удару. В 2002 году под ударом оказались Иудея и Самария. В 2009 - Газа, откуда восемь лет не прекращался ракетный обстрел территории Израиля.
Как живётся в городе, где идут уличные бои, объяснять, думаю, не надо. Однако бомбы и снаряды - далеко не единственная проблема, возникающая у русских палестинок в ходе очередной эскалации конфликта. Палестинская автономия не является самостоятельным субъектом международного права, и все документы, необходимые для въезда и выезда, в мирное время оформляются в Израиле, а в военное, естественно, не оформляются нигде. В результате десятки русских палестинок не имеют возможности даже съездить на родину навестить родителей - выехав по российскому или украинскому паспорту, они уже не смогут вернуться обратно.
Дополнительные проблемы возникли у оказавшихся в Газе, где в результате военного переворота власть захватил Хамас. Палестинские мужья русских жён редко сочувствовали исламскому фундаментализму. Наоборот, многие из них были так или иначе связаны со светским режимом партии Фатх, сторонники которой стали жертвами массовых репрессий со стороны исламистов. Так что первый исход русских жён имел место ещё летом 2007 года, сразу после переворота. Уехали, однако, не все - многие предпочли остаться на месте, несмотря на все прелести хамасовского режима. Отдельные женщины остались в Газе и сейчас, иногда по собственному выбору, а иногда - из-за противодействия палестинских родственников.
Возможно, многим русским палестинкам было бы легче, если бы они имели возможность свободно общаться с русскоязычными израильтянами, благо, их в стране почти миллион. Однако в условиях непрекращающегося израильско-палестинского конфликта подобные контакты, естественно, практически невозможны. Да и большого желания с обеих сторон, в общем, не наблюдается. Особенно с учётом того, что большинство русских израильтян придерживается достаточно правых взглядов, а многие русские палестинки полностью поддерживают вооружённую борьбу, включая даже теракты против мирных граждан.
Однако иногда культурно-языковая общность оказывается всё-таки важнее политических разногласий. Так что определённые контакты иногда имеют место, обычно при посредничестве каких-либо общественно-политических организаций, не слишком успешно пытающихся наладить арабо-израильский диалог. Одна из таких встреч состоялась под Иерусалимом буквально накануне операции «Литой свинец». С израильской стороны инициатором выступило некое общество «Мораштейну» («Наше наследие»), объединяющее русскоязычных интеллектуалов левых взглядов.
Несколько месяцев назад в тель-авивский клуб «Что? Где? Когда?» неожиданно пришло электронное письмо из Рамаллы - несколько местных команд обратилось с просьбой разрешить им участвовать в турнире, организованном клубом. В ходе дальнейшей переписки выяснилось, что в Рамалле вот уже несколько лет существует русское землячество, при котором создан клуб «Что? Где? Когда?», в котором состоят арабы, учившиеся в России, а также их русские жёны.
Против заочного участия рамальцев никто в Тель-Авиве возражать не стал. Однако палестинцы очень хотели приехать лично, утверждая, в частности, что устали без нормального общения с людьми, близкими им по духу. Это предложение уже вызвало разногласия - кое кто опасался, что под видом знатока в Израиль может просочиться террорист. Однако в итоге большинство склонилось к мнению, что если палестинских знатоков пропустят через КПП, то против их участия возражений не будет. На этом, впрочем, всё закончилось, а вскоре главный инициатор с палестинской стороны отбыл в Питер. Так что до очной встречи между израильскими и палестинскими знатоками дело пока не дошло.
Эту статью хотелось бы закончить на оптимистической ноте. Недавно в израильской прессе промелькнуло сообщение, что русские в Газе не смогли достойно встретить Новый год из-за… отсутствия свёклы. Местные фермеры её не выращивают, а гуманитарные грузы, которые пропускает Израиль в сектор, включают только медикаменты и основные продукты питания. Поэтому на новогоднем столе у бывших жителей СССР, проживающих в Газе, не будет многих привычных блюд вроде винегрета или селёдки под шубой.
Хотелось бы искренне пожелать русским жителям палестинских территорий, чтобы в будущем отсутствие свёклы было их самой главной проблемой. Хотя, боюсь, жить в эту пору прекрасную…
Эта поездка обещала быть не самой приятной."Ну так что, в Рамаллу или в Наблус? - терроризировала я коллег. "Какая разница? Линчуют везде одинаково", - буркнул один из них. Армия добавила оптимизма: "Придется подписать бумагу, что ты снимаешь с нас ответственность за твою жизнь". Когда мы с фотографом, покинув машину, сделали ровно 15 шагов по каменистой тропке и пересели в палестинское такси, стало не по себе от легкости перехода. "Правда же, блокпоста тоже не было?", - как заведенная, спрашивала я фотографа, пока не сообразила, что он тоже вроде как араб, и на самом деле мне никогда не приходилось слышать его мнение о том, что у нас называется емким словом "хамацав" ("ситуация"). Колесить по территориям без бронежилета и армейского джипа было намного приятнее - камнями никто не забрасывал, но охоту разговаривать на иврите у меня отбило начисто.
Голубоглазая Автономия Увиденное в доме Ирины для меня, среднестатистической русскоязычной израильтянки, отдавало сюрреализмом.
Среди погибших от взрывов немало выходцев из России Девять красивых, со вкусом одетых женщин, - инженер-строитель, преподаватель музыки, физик, ведущие за чашечкой кофе интеллигентную беседу на хорошем русском. Правда, чашечки маленькие, на арабский манер, а за простреленными окнами вьются раскаленные улочки Бейт-Джалы. Не исключено, что с кем-то из этих женщин вам приходилось сталкиваться в одном из питерских, московских, киевских и прочих вузов.
Сегодня на территории Палестинской автономии проживает около 600 женщин из России плюс еще несколько десятков украинок и около 60 девушек из Белоруссии.
Статистика эта, по понятным причинам, хромает: посольство на территориях есть только у России, не все девушки регистрируются в консульстве. Но если исходить из того, что в России только в прошлом году училось 100 палестинских стипендиатов, на Украине - около 700, в Белоруссии - около 70, и большинство из них возвращаются оттуда с трофейными женами. В каждой семье - как минимум, двое детей, так что по количеству голубоглазых Автономия скоро вполне сможет соперничать с Израилем. Террористы или партизаны? В районе Вифлеема, Бейт-Схура и Бейт-Джалы проживают 52 русско-палестинских семейства. Неподалеку расположен лагерь беженцев Дехейше, откуда около месяца назад простая русская жена палестинца Ирина Полищук подвозила террориста-самоубийцу к запланированному месту теракта в Ришон ле-Ционе. Двое погибших в том теракте израильтян были из России. Когда дети вырастут, их уже может разделять стена "Она не из наших", - возмущаются в один голос русские жены палестинцев, собравшиеся в роскошном доме Ирины Абу-Дайе (Сафоновой). "Полищук приехала в Израиль, не в Палестину, работать в публичном доме. К нам она не имеет никакого отношения. Мы вышли замуж там, у нас у всех высшее образование. Единственный раз, когда мы подали голос, была демонстрация протеста иностранок жен палестинцев под лозунгом "Мы не хотим, чтобы наши дети умирали", - говорят они. "И все же из Бейт-Джалы регулярно ведется обстрел иерусалимского района Гило. Вам не приходилось встречать здесь террористов?" "А почему вы называете их террористами? - возмущается Татьяна Эль-Хыттыб (Листопад). - Чем палестинец, который борется за освобождение своей земли, отличается от партизан, которые боролись против немецкой оккупации? Только им еще и медали за это вручали".
"Партизаны все-таки взрывали солдат, а палестинцы с неприятной методичностью взрывают женщин и детей". "Если бы у нас были танки и самолеты, наша армия боролась бы с вашей армией. Но у нас, палестинцев, есть только наше тело", - отвечает Татьяна Эль-Хыттыб. Дети войны "Мне жалко еврейских детей, но я не уверена, что хоть один еврей пожалел погибшую беременную палестинскую женщину, которую задержали на КПП, когда она ехала в больницу рожать. Мы не учим своих детей ненавидеть. Нас не меньше вашего пугает, когда они рисуют войну, и по звуку выстрела могут определить вид оружия, из которого выпущен снаряд. Я, как любая мать, воспитываю своих детей так, чтобы они хорошо учились, уважали себя и окружающих. Но все, что они видят вокруг, учит их другому", - добавляет Татьяна. "Например, плакаты шахидов в школе?" Выходцы из России подходят к КПП с разных сторон... "Это память о людях, совершивших геройский поступок. Когда хоронят молодых, красивых парней, женихов наших дочерей, - нам их тоже жалко", - объясняет Ирина Абу-Дайе. "Если вечером блокируют территории, мои дети не могут вернуться домой. А в обычный день им приходится стоять по два часа на жаре на КПП. По какому праву сын моей подруги-еврейки, сын таких же образованных родителей, который тоже говорит по-русски и имеет такой же русский паспорт, как моя дочь, обращается с ней, как с мусором? Потому что у него в руках автомат?" - спрашивает Ирина. Мужья и политика "Израильтяне не имеют ни малейшего представления о нашей жизни здесь. У ваших детей сейчас начинаются каникулы, а наши будут ходить в школу, потому что два месяца мы вообще не могли выйти из дома. Когда израильтяне заняли Рамаллу, и у нас ввели комендантский час, у меня в кармане было 50 шекелей, потому что мы полтора года сидим без работы. Нам позволяли выйти на пару часов через три дня на четвертый, как зверям в зоопарке. У меня разболелся зуб, а из дома выходить нельзя, так и лезла на стенки", - жалуется Татьяна Эль-Хыттыб. "Как-то вечером мы смотрели на освещенные окна еврейского квратала Гило, и я сказала мужу: Наверняка там сейчас какая-то жена тоже спрашивает своего мужа, почему нельзя как-то положить этому конец. Вот, начали строить стену. Когда я услышала об этом решении Шарона, мне стало смешно. Когда же до ваших политиков дойдет, что это не поможет?" - спрашивает она.. "А до ваших политиков это когда дойдет?" Все хором: "Политикой пусть занимаются мужья". Другие палестины "Уезжая из России, вы вообще имели представление, куда едете?" Татьяна Иванчук объясняет: "Я выходила замуж не за религию мужа и не за его народ, а за замечательного человека. Райских условий нам никто и не обещал. Когда я спрашивала мужа, как мы тут будем жить, он заявил: "Ну, как, поставим палатку, будешь арбузами торговать". Арбузами торговать ни одной из них не пришлось большинству палестинских жен остается только завидовать жизни русских жен местной интеллигенции. "Чего вам здесь больше всего не хватает?" Алена Рашмауи (Калашникова) из Санкт-Петербурга: "Нормальной жизни. Я работала в Иерусалиме, в Рамалле. Теперь все перекрыли. Мы не можем посещать концерты, негде развлекать детей На прошлой неделе я хотела добраться до русского посольства в Тель-Авиве, продлить паспорт. Но на КПП русский солдат сказал мне: Если ты замужем за арабом, твой русский паспорт тебе не поможет. Твой муж террорист, и ты - такая же". Татьяна Эль-Хыттыб: "Я скучаю по семье, которая осталась там. До аэропорта ехать 45 минут, а у нас это занимает восемь часов. Вся эта нервотрепка настолько изматывает, что я, каждый раз, когда собираюсь лететь в Россию, в конце концов говорю: Ладно, мамочка, давай уж в следующем году".
Иерусалим
ЗАПИСКИ СУЛТАНШИ или ЗАМУЖЕМ ЗА ПАЛЕСТИНОЙ. - роман
Часть первая.
1. Судьба
Все началось с того, что я, к полной неожиданности всех своих друзей и родных, десять лет назад вышла замуж за палестинца. Вернее, если уж быть точной, то началось все еще на год раньше. Именно тогда моя лучшая подруга и тезка, Лена из Ташкента, с которой мы вместе учились в университете, нагадала мне роковые перемены.
Через два месяца в твоей жизни появится дальний человек, который изменит твою жизнь так, как ты того не ожидаешь,- с выражением вычитывала она мне из какой-то старинной Книги Судеб, то мечтательно поднимая брови, то заговорнищецки подмигивая. – Слышь, Ленка, - дальний!
Дальний или дельный? – переспросила третья наша соседка по комнате в общежитии, тихоня Наташа. – Может, это бизнесмен какой-нибудь имеется в виду?
- Если бы там был написан дельный, я б его так и прочитала! – Ленка выразительно уставилась на нее. – А тут именно "дальний". Какой-нибудь иногородний, наверное. Или вообще иностранец.
- Ну, это мне не грозит! – уверенно рассмеялась я. Никогда раньше я не представляла себе такой перспективы и даже не имела знакомых иностранцев.
Но видно и вправду там, наверху, все уже было предрешено: ровно через два месяца и три дня я таки встретила своего "дальнего человека".
Дело было в марте, когда сосульки блестят и тают на солнце, под ногами - слякоть, а в голове – весна, и никакие мысли об учебе туда не забредают. Я пришла на дискотеку и вот уже добрых четверть часа оглядывалась по залу, разыскивая в колышущемся море танцующих Ленку и других подруг. Неожиданно прямо над моим ухом раздался мужской голос, силящийся перекрыть громкую музыку:
Посмотришь, так все русские девушки мечтают выйти замуж за американца!
Я обернулась. Без сомнения, высокий симпатичный парень, стоявший слева, обращался именно ко мне.
- Откуда такие выводы? – так-же громко уточнила я.
- Я имею в виду песню, - белозубо улыбнулся он.
Легкий акцент да смугловатый цвет лица выдавали в собеседнике иностранца, но по-русски он говорил на удивление хорошо.
Песню? Я вслушалась. Звучал известный шлягер сезона; "американ бой, американ джой*, уеду с тобой, Москва, прощай!.." – подпевали все в зале хором, дружно прыгая и извиваясь в шальном студенческом плясе. "Все девушки мечтают..." Я улыбнулась.
- Да нет, не все, - ответила, спокойно выдерживая горящий взгляд карих глаз.
- Ну и отлично, - не растерялся мой иностранный собеседник, - тогда мне повезло.
Мы разговорились. Он оказался интересным собеседником, а модная прическа, белозубая улыбка и широкие плечи – все это наверняка не оставляло девушек равнодушными. Во всяком случае, мои одногруппницы, которые вскоре сами меня разыскали, многозначительно и даже несколько завистливо поглядывали на нас. Ленка-же во время медленного танца умудрилась пару раз меня ущипнуть, незаметно подмигивая – мол, одобряю - классный парень!
А вот сама я это знакомство серьезно не восприняла. В моем понятии иностранцы все были одинаковыми – то есть именно такими, как друг пятикурсницы Вали, красивый и свободный марроканец, живший с ней больше двух лет и хладнокровно укативший к себе в Марроко, бросив ее с ребенком на руках. К тому же в почитателях у меня никогда недостатка не было, и к мужскому вниманию я относилась весьма спокойно.
Как бы там ни было, мы с ним протанцевали, просмеялись и проболтали весь вечер; время пролетело незаметно. А потом я исчезла, не дав парню опомниться.
Ушла – и забыла. Но он не забыл. Зная только мое имя (назвать фамилию или адрес я, конечно, отказалась), этот настырный палестинец искал меня по университету почти три недели. Нашел, и – сама не пойму, как это случилось - мы с ним стали встречаться.
Честно говоря, до этого рокового знакомства о Палестине я имела самое смутное представление. Проще говоря – только то, что это какая-то страна, не то африканская, не то южноамериканская. Политика меня, как и многих моих ровестниц, практически не интересовала. И даже то, что мне потом уже в минуты откровения порассказывал новый друг, меня почему-то мало насторожило. Теперь я и сама удивляюсь, как могла так равнодушно относится к своему будущему. Но - с другой стороны - кто-же мог знать, что это она и есть – моя судьба?
Помню, как однажды еще в самом начале наших с ним отношений ко мне привязалась толстая и глупая, но ужасно любопытная однокурсница Лариска. Дело было воскресным утром на общежитской кухне. Мы обе, кутаясь в халаты и позевывая, варили каждая в своей кастрюле неизменную студенческую вермишель. В ожидании, пока она будет готова, я резала и поджаривала сосиски и открывала банку с кабачковой икрой. Лариска-же просто лежала локтями на широком кухонном подоконнике и пялилась на редких утренних прохожих.
Вдруг она обернулась и ни с того ни с сего брякнула:
- Слушай, а этот черненький... иностранец... Ну, длинный он такой, спортсмен... С которым мы тебя вчера в кино встретили, ну?.. – Ее прыщатое лицо исказилось - не то от мук словотворчества, не то – от любопытства.
- А что, собственно, тебя интересует? – напрямик спросила я.
- Нет, ничего, я просто... – она помялась. - Я имею в виду – он не афганец, случайно?
- Нет. Совершенно случайно не афганец. А что?
- Да нет, ничего. Считай, что тебе повезло. Эти афганцы – гады. Женятся на наших девках – разных дурах-блондинках, которые за иностранцами бегают, - а потом увозят их в Афганистан и обменивают там на трактор, представляешь? – Лариска скорчила брезгливую гримасу, отчего ее нос стал похож на клюв хищной птицы. – У них в стране разруха.
- Кто это сказал тебе такое – о тракторах? – подозрительно посмотрела я на нее.
- Знаю. Рассказывали. А этот твой... Он что – араб, что-ли?
- Угу.
- Не из Саудовской Аравии, случайно? Там, говорят, все богатые. Нефть! Одна девка рассказывала, будто бы даже унитазы у них там из золота... Врет, наверное: на такой толчок и садиться было-бы жалко! – И она захихикала, видимо, представляя себя сидящей на золотом унитазе.
Меня вдруг охватил дикий соблазн ответить, что да, мол, именно из Саудовской. И что у них там не только унитазы золотые, но и стекла в окнах из горного хрусталя. Но я сдержалась – а вдруг поверит? Представив себе все возможные последствия, я решила сказать правду (все равно ведь не отвяжется):
- Нет, он из Палестины.
- А родители у него богатые хоть?
- Хоть, хоть, - я неопределенно покачала головой.
- Нет, я серьезно!
- А серьезно... Были богатыми. Ты Иерусалим знаешь?
- Конечно.
- Так вот, там почти пол-города на их земле построено. У его родителей там были оливковые плантации.
- Оливки – это которые маслины? Я однажды попробовала – такая гадость!.. Ну, а потом они эти плантации продали, что-ли?
- Не-а. В 48-м году их евреи раскулачили. – Мне наконец удалось открыть банку, и я вытряхнула икру на тарелку.
- Как это – раскулачили?
- Как-как... Обыкновенно. Забрали – и все.
- Ничего не поняла, - Лариска потрусила головой. – Конфискация имущества или как? Что они там натворили?
- Да ничего они не натворили, - я улыбнулась, глядя на нее. – Просто пришли вооруженные евреи и очистили территорию.
- В смысле? Захватили?
- В смысле - было такое постановление ООН: "подвинуть" арабов в Палестине и освободившуюся территорию заселить евреями из Европы. Так появился Израиль.
- Странное какое-то постановление, – она с сомнением посмотрела на меня. - Правда, что-ли? С ума сойти...– Ну и где-же эти арабы теперь живут?
- А я откуда знаю? – пожала я плечами. - На оставшейся территории живут, кто где снял квартиру. Или, может быть, купили. Есть, вроде, какие-то лагеря беженцев. Там бесплатно построили землянки – или хижины? - для тех, кто без средств остался.
- И этот твой из лагеря, что-ли?
- Нет. Они, говорит, квартиру снимают.
- Пол-Иерусалима имели, а теперь снимают? – недоверчиво протянула она.
Я молча пожала плечами. Разговор начинал действовать мне на нервы.
- Классно! Но им хотя-бы деньгами все это компенсировали?
- Говорю-же тебе – нет. У них там вообще до сих пор оккупация.
Лариска молчала, обалдело уставившись на меня. Я ее окончательно добила. На толстом лице теперь соседствовали недоумение и разочарование. Потешаясь про себя произведенным эффектом, я слила свою вермишель над раковиной и стала собирать со стола вещи.
- Вот такие вот дела, Лариса, - подвела итог разговора, уже направляясь к выходу.
- Слушай, Ленка, - ты издеваешься надо мной, что-ли? – подозрительно спросила она.
- Ну привет! Ты спрашиваешь, я – отвечаю.
Однокурсница недоуменно передернула плечом:
- Тогда я не понимаю – а зачем он тебе сдался? Мало у тебя ухажеров, что-ли? Вон их сколько вьется...
- Не обращай внимания, - посоветовала я ей, - пускай себе вьются.- И вышла.
Осторожно передвигаясь с полными руками по коридору, я злилась: "Дура эта Лариска. И я не лучше. Тоже мне – нашла с кем откровенничать!"
Но в одном Лариска действительно была права: я слишком непрактично на все смотрела. Впрочем, в этом возрасте немногие бывают более "приземленными". И эти разговоры об истории Палестины меня тогда почему-то не пугали. Просто слушала, как очередную сказку из "Тысячи и одной ночи". 1948 год - да моей мамы тогда еще на свете не было!
В общем, мы с моим палестинским арабом так и продолжали встречаться. И скоро стало ясно, что это – судьба.
А от судьбы, как известно, не убежишь.
Пятнадцать лет назад запорожанка Галина, выйдя замуж за палестинца по имени Халед, уехала с мужем, выпускником Запорожского медицинского института, на его родину — в далекую и незнакомую ей Палестину.
Молодые на массовой свадьбе в городе Наблус, где одновременно обвенчались 50 пар. Массовые свадьбы востребованы по причине высокой стоимости церемонии, а в этом случае затраты на праздник берет на себя правительство.
За прошедшие годы несколько раз бывала в Украине, неоднократно приглашала к себе в гости сестру Ольгу. Но только недавно сестры встретились уже на палестинской земле. Своими впечатлениями от увиденного на Ближнем Востоке Ольга делится с читателями «Индустриалки».
— Ольга, что чувствовали вы в первые минуты и часы пребывания в Палестине?
— Палестина — это автономия на территории Израиля, поэтому самолет из Киева доставил нас в тель-авивский аэропорт Бэн Гурион, который впечатляет своими размерами, поражает массой людей разных рас и религий, пестротой одежд и многоязычием.
Пассажиры, которые направляются в Палестину, проходят отдельный таможенный контроль.
Даже тысячи километров и годы разлуки не могут ослабить родственные чувства сестер Ольги и Гали (на фото справа)
Меня, например, буквально засыпали вопросами: к кому еду? Зачем? На сколько времени? Когда сестра приехала в Палестину? Сколько у нее детей? И т.д., и т.д. И все это сразу же проверяется по компьютеру. Процедура довольно долгая, но обязательная, иначе запросто могут депортировать.
Если же выразить свои чувства после первых часов на земле Израиля несколькими словами, то можно сказать так: очень необычно. Но если вы думаете, что после этого я попала в объятия сестры, то ошибаетесь. У большинства палестинцев паспорта Палестины. У моей сестры и Халеда — тоже. Если же им надо въехать на территорию Израиля, то необходим разовый пропуск. А это лишняя бюрократическая волокита. Поэтому муж Гали договорился с двумя арабами, имеющими израильские паспорта, что они встретят меня в аэропорту и привезут в поселок Дура (ударение на второй слог) возле Хеврона. Естественно, за деньги, потому что у этих парней бизнес как раз и заключается в «таксовании» из Израиля в Палестину.
По дороге общения на языковом уровне с арабами не получилось, но тот, который был не за рулем, охотно согласился помочь мне надуть воздушные шарики для встречи с четырьмя моими племянниками. Ну, а дальше, понятное дело, — объятия, слезы радости, охи, ахи и другие приятные моменты. В Палестине меня встретили по-родственному тепло и радушно.
— Расскажите немного о своих арабских родственниках.
— Гала недавно родила дочь и сейчас занимается уходом за малышкой. Халед работает доктором на диализе в больнице. В семье есть еще два сына — Ахмад и Адам, дочка Карина. У родителей Халеда — десять детей: шесть дочерей и четыре сына. Работают не только братья, но и сестры. Например, у Риммы — 5 детей, но она успевает еще и в школе педагогом работать.
Фотосессия в «арабском стиле». На Ольге платье, которое называется соб, с красивейшей вышивкой ручной работы. Голову покрывает платок — мандиль. По признанию Ольги, она в этом наряде чувствовала себя вполне комфортно
Я поинтересовалась: а как же дети? Оказалось, что за детьми, которые еще не ходят в школу, присматривает за умеренную плату родственница. Кстати, палестинские семьи, как правило, многодетные, поэтому четыре ребенка, как у Гали, — это, по их понятиям, не так уж и много. Хотя и не часто, но встречаются семьи, в которых до 16 детей.
Старая часть Вифлеема. Одна из улочек, ведущих к храму Рождества Христова. Люди, живущие на таких улицах, сами моют(!) их
— Ольга, у нас зашел разговор о детях, семье. А как в Палестине насчет многоженства?
— Как-то мы с сестрой зашли в магазин специй. Продавец, естественно, мужчина, потому что торговать на Востоке — сугубо мужская работа. Так вот, продавцу было лет 65. Я мельком взглянула на него и уже собиралась выбирать специи. Но когда Гала сказала, что у него четыре жены, то я, признаюсь, начала рассматривать его «с пристрастием».
Мужчине и самому было бы интересно поглазеть на иностранку (я была в европейской одежде и без головного платка), но поскольку Коран запрещает мужчинам рассматривать чужих женщин, то он опустил глаза. Хорошо еще, что я едва сдержала улыбку, перехватив его взгляд.
Когда вышли из магазина, сестра объяснила, что мужчине не возбраняется иметь несколько жен, но… Во-первых, надо на это согласие(!) первой жены, во-вторых, любвеобильный араб должен обеспечить каждую из жен жильем (отдельным) и, само собой, иметь достаточно средств, чтобы достойно содержать их. О гареме и речи быть не может. Вывод о том, насколько многоженство распространено у арабов, вы, конечно же, сделаете сами.
— А что вы знаете о зарплатах арабов? Семьи-то не такие уж и маленькие.
— Откровенно говоря, я этим вопросом не слишком интересовалась, помня, что в Украине о своей зарплате не очень охотно говорят, зато о чужой — с удовольствием. Но все же запомнила, что врач в месяц зарабатывает 6000 израильских шекелей (4 шекеля = $1), т.е. $1500. Такую же сумму зарабатывает и араб, работающий строителем в Израиле. В Палестине он будет получать гораздо меньше.
Если же палестинец захочет построить, по их понятиям, средний, а по нашим — шикарный дом, то это обойдется ему в 350000 шекелей ($87500). Но, представьте себе, строят! И утверждают, что этот процесс растянется, максимум, на 3-4 года.
— Если вы зарплатой не очень интересовались, то на кухне, конечно же, побывали. Пришлась ли по душе украинке арабская кухня?
— О, об этом я могу много рассказывать, но постараюсь выделить главное. Конечно же, в меню каждой семьи много салатов из свежих овощей. Как и на всем Ближнем Востоке, здесь их заправляют только оливковым маслом, добавляя лимон и кунжутную пасту.
Мне очень понравилось национальное блюдо хомус. Его состав: горох нут с кунжутной пастой + чеснок + лимон. Все это в блендере взбивается в однородную массу и уже на тарелке поливается оливковым маслом.
Рынок в окрестностях Хеврона. У любителей полакомиться пользуется спросом дрожжевая выпечка с куркумой и шоколадом внутри, а сверху еще и посыпанная кунжутом
Не могу сказать, что арабы отличаются чревоугодием. Завтракают, как правило, в 7 утра. Для детей — чай, печенье. Мужчинам — кофе, если же нужно плотнее позавтракать, тогда — оливки, хлеб, травы с оливковым маслом.
Обед всегда в одно время — между 13-14 часами. На столе могут быть супы с бобами, травами или горохом. Подают и блюдо узи — рис с овощами и мелко нарезанным мясом или фаршем. Еще в обед на столе бывает запеченная картошка.
Но все же основное блюдо в обеденном меню — плов, чаще всего из курицы. К нему обязательны салаты. Плов подается к столу на большом подносе. С этого подноса все и едят, набирая плов ложкой или же лепешкой со своей стороны. Почему-то у нас бытует мнение, что на Востоке плов едят руками. В Палестине этого точно нет. На десерт — всевозможные восточные сладости, которые, кстати, довольно дорогие: 1 кг — 60 шекелей ($15).
Ужин, как правило, легкий, чтобы не очень нагружать на ночь желудок.
— Приходилось общаться с подругами сестры?
— Я общалась со всеми мужчинами и женщинами из родни Халеда, часто бывала у них в гостях. Они расспрашивали о нашей стране, моей семье, зарплате, жизни и о многом другом. Но мне также хотелось встретиться с бывшими земляками, которые вышли замуж за палестинцев, приехав сюда из России и Украины.
Живут они здесь кто пять, а то, как и моя Гала, лет 15. Их не так много, разбросаны по городам и поселкам, но периодически все же встречаются, перезваниваются.
Я предложила сестре собрать их и устроить своего рода «украинский девичник». Думала, что налепим вареников, споем украинские песни и, обязательно, «Чорнобривці», повспоминаем. Женщины приехали, пообщались со мной очень мило, а вот с песнями и воспоминаниями не получилось. Они больше говорили о своих мужьях, успехах и проблемах.
Я даже немного расстроилась, но потом поняла, что это нормально, ведь каждый из нас живет, прежде всего, реалиями и для него важно то, что происходит с ним и его родными сегодня и сейчас. Ну, а о том, откуда они родом, эти женщины все равно не забывают.
Вид на Рамаллу — столицу Палестины (в 15 километрах от Иерусалима). Многие жители соседних деревень и севера Палестины переселяются сюда в поисках работы, поэтому город постоянно строится и растет как на дрожжах
— Ольга, мы столько разговариваем, но все еще не затронули тему взаимоотношений мужчины и женщины на уровне семьи. Ведь в мусульманском мире все совсем по-другому?
— Да, это другой мир со своими обычаями и традициями, но какой-то ущемленности женщин я не заметила. Теперь такие бытовые детали. В семье все едят за одним столом. Если же приходят гости, но не родственники, то их угощают, в зависимости от того, кто пришел, на женской или мужской части дома. Если к мужу пришли друзья, то жена готовит на кухне соки, кофе, а вот приносит это угощение только муж.
О количестве детей я уже говорила, но надо сказать и о том, что у арабов считается нормальным, когда двоюродные братья и сестры состоят в браке.
У женщин лица открытые, хотя голова должна быть покрытой. Девушки, как и парни, могут учиться (и учатся!) в вузах как Арабского Востока, так и Европы. В Запорожье, кстати, тоже.
Напомню также и о том, что дети не мешают женщинам реализовывать себя в той или иной профессии или даже в бизнесе (например, открывают фитнес-клубы для женщин).
— Вы ведь были не только в поселке у сестры, но и в Хевроне?
— Я побывала не только в Палестине, но и в Израиле. Осмотрела святыни и памятники архитектуры в Иерусалиме, Вифлееме, Хайфе. Конечно, раньше даже не могла представить, что увижу места, упоминающиеся в Библии. Прошло уже два месяца, а я до сих пор под впечатлением от увиденного!
— Ольга, еще один вопрос. Какую черту в характере палестинцев вы хотели бы выделить?
— Считаю, что трудолюбие. Живя в местности, где даже в апреле температура воздуха доходит до +40°С и где привычный ландшафт — холмы, а еще большие и малые камни, люди оживляют пейзаж зелеными насаждениями и, благодаря капельному поливу, выращивают такие урожаи овощей, что даже мы, со своими черноземами, можем только позавидовать.
Помню, в первый день, когда приехала к сестре, она сказала: «Пойди посмотри на мой огород». Вышла, а за домом какие-то камни. Думаю: «Где здесь огород?» Присмотрелась, а возле одного камня — приличная по размерам головка капусты. И такое ощущение, что ее сюда положили. Я даже рукой за нее взялась: да нет же, растет! Смотрю, а рядом салат, еще какая-то зелень. Недаром говорят: «земля обетованная», а к ней в придачу трудолюбивые руки людей.
Если будет возможность, постараюсь еще раз побывать там, чтобы обнять сестру, племянников, встретиться с зятем и его многочисленной родней и чтобы снова и снова восхищаться умению и желанию людей создавать блага своими руками.
Палестинские территории состоят из двух отдельно расположенных субъектов — Западного берега реки Иордан и Сектора Газа. 5 января 2013 года был издан указ председателя Палестинской национальной администрации Махмуда Аббаса, предписывающий вместо названия «Палестинская национальная администрация» использовать в официальных целях исключительно название «Государство Палестина».
Государство Палестина - де-юре независимое частично признанное государство, находящееся в процессе создания. Независимость Государства Палестина по состоянию на 2014 год признали 135 из 193 государств-членов ООН. Столица - Рамалла (временная), заявлен Иерусалим или Восточный Иерусалим.
Формирование палестинского государства предусматривается на территории Западного берега реки Иордан (или его части) и Сектора Газа.
Провозглашение Государства Палестина состоялось 15 ноября 1988 года в Алжире на сессии Палестинского национального совета.
В 1994 году, в результате соглашений в Осло между Израилем и Организацией освобождения Палестины была создана Палестинская национальная администрация.
Вопрос создания будущего государства соглашениями не предусматривался.
Де-факто, Государство Палестина не создано и не обладает реальным суверенитетом.
Государственные структуры сформированы только частично (например, нет армии, хотя есть многочисленная полиция). Значительная часть территории Западного берега реки Иордан контролируется израильской армией, a Восточный Иерусалим аннексирован Израилем.
Государство Палестина официально признано многими государствами и входит в состав Лиги Арабских Государств, но не имеет статуса полноправного члена ООН, поскольку не признано 3 государствами-постоянными членами Совета Безопасности ООН (США, Великобританией и Францией), а также большинством стран
Евросоюза, Японией и некоторыми другими государствами.