Жуткое слово – отказные дети.
Волонтеры в помощь детям-сиротам больниц.
У этих детей нет серьезных диагнозов, им не требуется сложное и длительное лечение, практически все они совершенно здоровы, но так случилось, эти дети живут в больнице. Как и все дети, они рождаются в мир, в ожидании теплых объятий матери, в ожидании любви, заботы, развития. А попадают в тотальную пустоту и одиночество. Рассказать нам об этом они не могут, просто смотрят на мир и нас грустными глазками.
Выходящее в коридор окно палаты - единственный путь к познанию окружающего мира. А редкими посещениями врачей и медсестер - покормить и переодеть - исчерпывается опыт их контакта с миром людей, миром, который от них отвернулся. С каждым годом все больше отказных детей задерживается в больницах. В силу разных обстоятельств они вынуждены проводить от нескольких месяцев до нескольких лет узниками больничных палат.
Они ничем не провинились, не совершили никаких правонарушений, единственное, что они сделали - родились, ненужные своим матерям. Но матери, бросив своих малышей, живут, ничем не стесненные, обычной жизнью, а их дети попадают в условия строгого заключения.
Дети-отказники и изъятые из неблагополучных семей дети должны пройти обследование в больнице, для многих малышей это "обследование" затягивается на целую маленькую жизнь. В больнице проходят первые, самые важные этапы их жизни. Отсутствие должного финансирования больничных сирот со стороны государства (а как же, это же сего лишь этап на их пути, а не полноценное место жительства) привело к тому, что практически всем, кроме еды, больничным работникам приходится обеспечивать детей самостоятельно.
В большинстве больниц эта проблема решается при помощи добровольцев. Но ведь есть больницы, которым никто не помогает...
У каждой из нас своя история, но начало ее довольно типично. Со своим родным малышастиком мама оказывалась в своей районной больнице бок о бок с теми, у кого никого рядом нет, с теми, чьи слезы некому унять, с теми, кого некому утешить. Возможно, в больнице лежала подруга или знакомая. Но это - точка отсчета. Мы - волонтеры, помогающие отказникам в больницах Москвы и Подмосковья. Сначала каждая из нас курировала одну "свою" больницу, потом мы поняли, нужно искать друг друга и объединяться.
Наша задача, не только помогать детям в больницах, обеспечивая их первейшие нужды. Этого мало. Решая частные проблемы отдельных больничных сирот, мы видим, что проблема, с которой мы столкнулись, носит системный характер. Зачастую сама возможность нашей помощи зависит от благосклонности или не благосклонности заведующих отделениями, а гарантия того, что привезенные нами вещи попадут к детям - от честности медперсонала.
Наша задача понять, откуда растут "ноги" у проблемы отказных детей в больницах. Систематизировать факты и найти пути решения. Какие-то шаги в этом направлении уже сделаны, какие-то делаются. Именно для того, чтобы шаги эти не были камнями, брошенными в море, мы и решили объединить наши усилия.
Дорогие мамы, обращаюсь к вам!
Мы регулярно собираем помощь для наших больниц, и будем рады: памперсам любого размера, кремам и присыпкам под памперсы детскому мылу, шампуню, развивающим игрушкам (можно б/у), но только не мягким! Нормы санитарные нормы нарушать нельзя, можно моющиеся игрушки.
Нам так же нужна одежда для малышей (до 3 лет) ходунки, манежи, коляски.
Главная наша задача сделать так, чтобы дети эти были не одни. С детьми редко в какой больнице гуляют, и поэтому это лето многие больничные отказнички провели не выходя из своих палат....
Посещения больниц посторонними запрещено, даже мы, принося помощь, не имеем права заходить к этим детям или выгуливать их, поэтому единственный выход - штатный персонал для детей. Мы хотим предложить администрациям обеих больниц взять в штат отдельный персонал для этих детей. Нам нужны спонсоры, которые готовы были бы ежемесячно выплачивать зарплату няне для брошенных детей. Если вы работает в компании, которая занимается благотворительность или знаете такие, мы очень ждем ваших откликов.
Нам нужна и любая другая помощь - если у вас есть машина, подвезти. Если есть свободное пространство в доме или на работе - стать нашим "складом" во время акций по сбору помощи. Нам нужна помощь юристов, психологов, журналистов. Помощь нужна тем, кто брошен и забыт - детям-отказникам. Жуткое слово - отказные дети.
Давайте творить милость вместе.
координатор группы волонтеров:
Альшанская Елена 8 926 210 43 82
ЖЖ-пользователь aquatek-filips
пишет в своем блоге: После гериатрического дома вторым местом, куда мы с волонтерами отправились делать репортаж, стали два отделения 5-й городской больницы Севастополя – ИБОНиН и детская реанимация. Как и во многих родильных домах и больницах страны здесь есть особенные пациенты. В общем-то ничем не отличающиеся от всех остальных рождающихся или находящихся здесь деток. Кроме одного – у них нет родителей. Вернее, как правило, они есть, только эти детки им не нужны.
Отказнички.
Так называют таких детей сами работники больницы.
2. ИБОНиН расшифровывается как инфекционно-боксированное отделение новорожденных и недоношенных. Работают здесь врачи-неонатологи или микропедиатры – люди, которые первыми приходят на помощь детям от рождения и до 1 месяца.
3. В ИБОНиН лежат мамы с новорожденными детьми, а также мамы с детьми, которым по показаниям необходимо находится под присмотром врачей и получать лечение.
4. В отделении есть палата с особенными пациентами – как раз теми, кто ничем не отличается от других новорожденных, кроме одного. Только появившись на свет, они стали не нужны своим родителям.
5. Причин этому много. Часто это дети антисоциальных элементов – бомжей, проституток, наркоманов. И вопреки устоявшемуся мнению, по словам врачей отделения, эти дети не всегда имеют какие то крайние степени отклонений и болезней. Просто они не нужны. Бывают дети и от обычных, нормальных, с общепризнанной точки зрения, родителей (с точки зрения социальной роли). Просто их мамы и папы не имеют желания или возможности забирать и воспитывать своих детей.
Этот мальчик родился за неделю до нашего прихода. Его мать фактически выпроводили из отделения, т.к. она ни разу не брала и не просила принести своего новорожденного ребенка, используя отделение лишь как возможность спать в чистоте и питаться. Выписавшись, ребенка (совершенно нормального и здорового) она забирать не пожелала.
6. Эта хорошенькая и совершенно здоровая девочка с очень похожей судьбой. Вообще, со слов медицинского персонала этого отделения, бывает так, что маме просто негде жить, некуда нести своего ребенка. Или нет средств на то, чтобы его выкормить. Неимущая мать-одиночка, живет случайными заработками, отец ребенка бросил ее еще на середине срока беременности, нет никаких родственников или крыши над головой. Как результат – безысходность, слабость и отсюда – отказ. Иногда это дети малолетних мам и, зачастую, крепкие и здоровые младенцы
7. Основная проблема больницы с такими детьми в том, что эти дети как бы “бесхозные” и на балансе государства не стоят. Они есть физически, но документально их еще нет. То есть, у них нет статуса сироты, нет постоянного места жительства – Дома малютки. Поэтому “содержания” по бухгалтерским документами здравоохранения им не полагается. Как и не полагается питания, лекарств, пеленок и подгузников. Когда они достигают возраста 1 месяц, их переводят в Дом малютки. А до того времени – врачи вынуждены либо распределять на таких деток то, что есть в наличии в отделении (а как правило распределять нечего), либо надеяться на помощь благотворительных организаций, меценатов и волонтеров. Часто помогают памперсами, элементарными предметами и детским питанием лежащие здесь же мамы со своими детьми.
8. У новорожденных здоровых детей есть большие шансы не оказаться в детском доме, несмотря на то, что их не забрали родные родители. На сегодняшний день желающих усыновить новорожденного малыша очень много – это семьи, которые не могут иметь детей и иностранцы. Но все же, это не кровные родители. Очень тяжело осознавать, что кровным родителям эти дети лишь обуза.
9. Этажом ниже ИБОНиН, в 5-й севастопольской больнице другое детское отделение. И здесь тоже есть та самая “особая палата”.
10. В этом отделении находятся отказнички до года. Но они сюда попадают не из ИБОНиН. Их привозят из города – обследовать и решать, что делать дальше, или лечить, если такое лечение необходимо. Это дети, которых у неблагополучных родителей отбирают социальные службы. Некоторые родители уже могут быть лишены родительских прав, некоторые еще нет.
11. По словам заведующей отделением, дети здесь тоже довольно часто здоровые и нормальные. Вот только родителям они не нужны. Хоть и не всегда. Бывают случаи, когда за отобранным ребенком мать таки возвращается. Пройдя семь кругов чиновничьего ада, доказав десяткам людей свое желание и возможность полноценно растить и воспитывать своего ребенка. И воспитывают, кардинально меняя свой образ жизни.
12. Очень запомнились одни слова, оброненные кем-то из персонала в отделении – отказнички, давно находящиеся в отделении обычно не плачут. Если сравнивать с теми детьми, у которых есть мама – то вообще не плачут. Как будто плач и крик – это способ общения с мамой, привлечение к себе внимания. А тут они как будто понимают, что звать некого. Поэтому не плачут. Тихо так лежат.
И еще замирают, не шевелятся, когда их берут на руки, может быть ожидая, что их с этих рук уже не выпустят.
13. Мама для этих детей – заведующая, старшая сестра и дежурные девочки-медсестры.
14. В палате четыре места. В палате четыре конвертика. Здесь карточку с именем и данные о ребенке не привязывают к кроватке – ее вставляют в красивые нарисованный конвертик. Сегодня два конвертика пустые. Хочется, чтобы пустыми были все четыре
15. Детская реанимация. В каждой детской больнице есть это отделение. Туда поступают самые тяжелые дети, которые находятся на грани жизни и смерти. Причем возраст их различен – это может быть и младенец после родов, который еще не научился дышать, так и 13-14 летний подросток, попавший в беду. Врачи реаниматологи сопровождают тяжелых детей на лечение в другие больницы, дежурят по всем отделениям и приходят на помощь в случае остановки маленьких сердец.
16. Как и чем лечат? С помощью аппаратуры полувекового возраста, лекарств, которые удалось выбить и доброго слова. Если у ребенка есть родители, которые могут приобрести необходимые лекарства – то это хорошо. А если не могут, то… родители идут по миру с протянутой рукой и просят подарить жизнь их ребенку, которая зависит от денег. И остается уповать только на профессионализм врачей и Божью помощь
17. Детки-отказники в этом отделении несчастны во всех смыслах этого слова. Если у здоровых деток есть шансы обрести свою семью, то у этих таких шансов почти нет…
18. У этой девочки сложный диагноз и неестественно подвернутая правая ножка, которая не имеет сустава и не разгибается, а также нет носовой перегородки. Ее мама ушла из роддома, оставив свою дочь в реанимационном отделении. Больше ее в больнице не видели.
20. Жизнь другой девочки зависит только от сложного оборудования, способного искусственно поддерживать жизнедеятельность организма. Обычно здесь находятся недоношенные детки. Но эта девочка родилась почти в срок. Вот только весит она 1 кг 70 грамм.
21. Она – второй ребенок в двойне. И всю беременность служила, как говорят врачи, донором для второго, родившего здоровым, ребенка. Оттого и такой аномально малый вес.
22. Маленькая ручка сжата в кулачок, ребенок борется и, наверное, надеется. Но его мать забрала только здорового ребенка
23. Но справедливости ради следует сказать, что не все родители такие черствые к новорожденным детям, у которых проблемы со здоровьем. В отделении реанимации практически всю свою жизнь – а это больше года – находится Анна-Мария, которой врачи поставили страшный диагноз – гидроцефалия. И все это время рядом с ней находится ее мама, жизнь которой изменилась с рождением дочери. Вот как бывает – в совершенно нормальной семье родился ребенок с тяжелым диагнозом. Но никто от него не отказался, никто его не оставил в больнице. Понимая, что шансы на полное выздоровление равны сотым долям процентов, родители и на лечение за границей сумели собрать деньги, и даже несмотря на то, что ребенок 18-й день находится в состоянии комы после клинической смерти, ее мама здесь, в реанимационной палате. Рядом с дочерью.
24. Для мамы Анны-Марии этот экран – чуть ли не единственное средство общения со своим ребенком.
25. Очень хочется, чтобы у родителей, оставляющих своих детей неважно где – в роддоме, больнице или просто на улице – в голове включалась такая же надпись, как на входе в детскую реанимацию.
Здравствуйте.
Меня зовут Ольга, я из Магнитогорска. В этом посте мое утро, вечер и полдня с малышами-отказниками. Это понедельник, 28-е октября.
Три месяца назад я стала волонтером. Сегодня я расскажу вам о том, куда попадают малыши-отказники из роддома и как они там живут.
К детям я пойду после обеда, а пока - подъем.
1.
Водные процедуры
2.
Кошачий завтрак
3.
Посуду надо мыть. Хотя бы изредка.
4.
Занимаюсь йогой
5.
Класть ногу за голову, как инструктор, я пока не умею)
6.
Чай с печеньем и конфетами
7.
Читаю ленту
8.
Кошка спит
9..
Котенок лежит
10.
Делаю домашнее задание
11.
12.
Яичница на обед
13
И чай. И к чаю.
14.
Книга интересная, но с монитора воспринимается тяжело. Надо будет найти бумажный вариант.
15.
Ковроугодное фото перед выходом
16.
17.
Беру с собой влажные салфетки - их часто не оказывается, а вещь нужная.
У нас в городе время от времени проводят сбор памперсов для детей-отказников. Если захотите поучаствовать в таком сборе в вашем городе - приложите к памперсам пачку влажных салфеток - их вечно не хватает.
18.
В путь.
19.
По дороге в больницу. После роддома отказники попадают в детскую больницу, а, уже после обследования - в детский дом.
20.
21.
Раздевалка. На вешалке висят халаты, в том числе и мой.
22.
Халат у меня не белый, как и тапочки.
23.
Прихожу в палату к детям.
Кто-то спит.
24.
Кто-то - не спит.
25.
И еще кто-то спит.
Сегодня малышей всего трое, чаще всего их бывает от четырех до шести. Дети с хорошим здоровьем быстро уезжают в детский дом, а с проблемами со здоровьем - остаются здесь дольше, и мы успеваем подружиться.
26.
Меняю пеленки. Днем, до вечернего купания, дети лежат без подгузников, но не от жадности медперсонала или нехватки памперсов, а чтобы дышала кожа.
На фото № 29 - Даша. У нее единственной из всей палаты есть имя и семья. Остальные дети остаются безымянными до детдома. Называют их по фамилиям.
Даша лежит здесь из-за проблем со здоровьем. Я не знаю, почему с ней не лежит никто из родственников.
В эту палату попадают не только отказники, но и дети, чьи мамы по каким-либо причинам не могут лежать вместе с ними, а так же - маленькие смертники, новорожденные и уже обреченные. На моей памяти один малыш -ребенок наркоманов с неоперабельным пороком сердца уже умер. Он лежал под капельницей, рядом с кислородной трубкой и синел, стоило вынуть его из кроватки для смены памперсов. Еще один постоянный пациент этой палаты - мальчик с гидроцефалией, межпозвоночной грыжей и парализованными ножками сейчас в реанимации.
27.
Здесь есть ванна.
28.
Пеленальный стол со средствами детской гигиены и пеленками на полках, тумбочка с весами, памперсами и распашонками.
29.
Есть магнитофон, теплое, уютное отделение (когда я пришла сюда в первый раз, то поразилась, каким уютным, оказывается, может быть больничное отделение) и замечательный, ласковый медперсонал. Только мам нет.
30.
Фактически, я выполняю обязанности нянечки: кормлю детей, меняю им пеленки и подгузники; переворачиваю, даю соски и пытаюсь развлечь, когда они плачут (брать малышей на руки запрещено); купаю.
Было бы неплохо, чтобы в этой палате была своя нянечка, находящаяся с детьми постоянно, но такой должности не предусмотрено.
Раз есть магнитофон - должна быть и музыка. Здесь частенько включают детям радио. Я узнала от знакомого психолога, что грудные дети не воспринимают речь в записи, как живую речь, любая запись, кроме классической музыки для них - шум. Поэтому, я выключаю радио и стараюсь побольше с ними разговаривать. Или мы "колбасимся" под Ализбара или классическую музыку.
31.
У каждого малыша на кроватке бирка и именем и фамилией матери, датой рождения и поступления и весом при рождении.
32.
Переодеваю девочку в распашонку. Чаще всего детей тут пеленают с руками (они так спокойнее спят).
33.
Время обедать
34.
35.
36.
Так хотел есть, аж заснул)
37.
Пока есть время - готовлю пеленки и памперсы для вечернего купания.
38.
Вид из окна
39.
40.
Меняю пеленки. После обеда это приходится делать часто.
41.
Малыши успокаиваются. Я сажусь на стул и пою им песенки. Они засыпают. В качестве колыбельных на ура идут "Потерянный рай" и "Прогулки по воде".
Вот в таких кроватках они спят, едят и бодрствуют.
42.
И вот в таких
43.
Поиграем?
44.
Перед купанием нужно взвесить малышей и записать их вес до грамма.
45.
Дезинфицирую ванну.
46.
И мою.
47.
Раздеваю и взвешиваю мальчика.
Мальчик был не в настроении, поэтому выкупала я его быстро.
Вытираемся.
48.
Надеваем памперс.
49.
И заворачиваемся с капюшончиком, т.к. голова мокрая.
50.
Раздеваю и взвешиваю девочку.
51.
А, вот ей купаться нравится, и мы с ней долго "плаваем".
52.
Надеваем памперс.
53.
И в кроватку.
54.
Снова мою и дезинфицирую ванну.
Раздеваю и взвешиваю Дашу.
Ей купаться всегда нравилось.
Потом точно так же вытираю ее, надеваю памперс и пеленаю с капюшончиком.
55.
Ужин сегодня почему-то задержали, и малыши ответили на это громким протестом.
Молочную смесь перегрели, я пробую температуру на руке и остужаю бутылочку под краном.
56.
Чистенькие. Ужинаем.
57.
58.
59.
60.
Пора домой.
61.
Больничный двор в сумерках.
62.
Дома я капаю эфирные масла на соль и принимаю ванну.
63.
Нефотогеничный ужин: дыня и минералка. Вода с водой, но я очень хочу пить.
64.
"Теория большого взрыва" и вечерние посиделки в интернете.
65.
.
Пора спать.
66.
.
Каждый год в роддомах Екатеринбурга родители отказываются от детей. Причины разные: тяжелые пороки, ВИЧ, трудности с деньгами. Порой матери подписывают отказ, а порой бегут из роддома, и начинается длительная процедура поиска и восстановления документов. Все это время младенцы проводят в детских больницах - восьмой, одиннадцатой и пятнадцатой. Все это время им нужны уход, забота и обычная ласка - без них у детей развивается «синдром белого потолка», они отстают в развитии, поздно начинают разговаривать.
Фотографии
Сергей Потеряев
Чтобы ухаживать за детьми, больницам нужны няни. Своих волонтеров на эту службу отправляют разные благотворительные организации: например, «Аистенок» находит волонтеров и платит им зарплату, 15 тысяч в месяц. В минувшее воскресенье, 26 февраля, в Екатеринбурге прошел благотворительный фестиваль и гараж-сейл «Благомаркет» , где на оплату работы социальных нянь собрали 585 тысяч 211 рублей. The Village поговорил с женщинами, которые выполняют эту работу, о том, как они нашли свое призвание и как относятся к детям.
Юлия Ефремова
Няня в детской больнице № 11
После школы в начале двухтысячных я поступила в медицинский колледж. Ситуация в больницах была тяжелая - ни лекарств, ни ухода за больными. Я пришла на практику, и у меня волосы встали дыбом. Работать в медицине так и не смогла - поняла, что не выдержу эмоциональной нагрузки.
Я окончила экономический институт, работала менеджером по продажам в сфере фитнеса и за десять лет выросла до руководителя небольшого фитнес-центра. Параллельно, лет пять или шесть назад, приняла ислам, вышла замуж и уехала с мужем-госслужащим за двести километров от Екатеринбурга, в область. Там занималась домом. Спустя три года мы вернулись в город, но работать в сфере фитнеса я уже не могла. Наша вера подразумевает определенный круг общения, определенную гармонию. С одной стороны, исламская женщина на работе должна приносить максимальную пользу обществу, с другой - эта работа должна быть дозволенной, исключать лишние контакты, особенно с мужчинами.
Устроиться волонтером помогла двоюродная сестра, которая давно работает в «Аистенке». Однажды летом она сказала, что в одиннадцатую детскую больницу требуется няня. Рассказала, что это непростая работа, что дети бывают сложные и больные и как иногда психологически тяжело. Но я живу рядом, люблю детей и хочу завести своих, и муж был не против такой работы. Так уже два с половиной года я работаю волонтером в больнице.
О подопечных
Когда я впервые пришла в больницу в июне 2014-го, настроилась на работу, на здоровый медицинский цинизм: я не буду их жалеть, иду помогать чем могу. На деле оказалось, что детям не хватает элементарной заботы, что нужно их переодеть, искупать, покормить, поиграть. Медсестер две, детей - десять, они едят каждые три-четыре часа. Ты приходишь, и каждому ребенку достается чуть больше внимания.
Часто я одновременно ухаживаю за 16-17 детьми младше трех лет. Условно их можно разделить на три группы: первые живут в детских домах, а когда тяжело заболевают, детдом не может справиться своими силами и отправляет малышей в больницу. Вторых приводят социальные службы - это дети, которых нашли на улице или изъяли из семьи. Изредка сами матери отдают детей на время. По закону, семья в сложной жизненной ситуации может передать ребенка в детдом или больницу на срок до полугода. Социальных сирот - больше половины.
Третья группа - это младенцы. Новорожденные отказники проводят в роддоме около месяца, затем попадают к нам. Если ребенок здоровый, его моментально усыновляют, минуя детский дом. Часто это вопрос нескольких дней, недель: за месяц после рождения потенциальные родители успевают собрать документы и пройти школу приемных родителей. Малыши с отклонениями попадают в детские дома, с тяжелыми заболеваниями - остаются в больницах.
Аня
Аня провела у нас почти год. Она родилась недоношенной и с такими пороками, что мы не могли передать ее в детский дом. Профессор приходил к Ане с комиссией и говорил, что такие не живут - это чудо. В горле у ней была трубочка, трахеостома, она непрерывно была на кислороде и капельницах. Питалась через зонд, не держала голову, не говорила и практически не росла. Даже плакать не могла, потому что нет голоса, но могла улыбаться. У таких детей нередко поражен мозг и они лежат без сознания, но Аня отлично соображала.
Она видела и слышала, когда я заходила в палату, помнила меня, знала, в какое время будет есть и принимать лекарства. Я разговаривала с ней и иногда брала на руки, когда было поменьше трубочек. С Аней у нас день рождения в один день, 7 июля. В сентябре она умерла.
Лера
Лере два года и девять месяцев, ее забрали у мамы уже во второй раз и, скорее всего, отдадут в детдом. Это может затянуться на несколько месяцев: дети, изъятые из семьи, лежат в больнице до полугода. Сначала мать не хочет отдавать, но ее все же лишают прав после серии экспертиз. Затем выясняется, что у ребенка есть папа, и начинают искать папу. За это время дети становятся нам словно родными.
Лера попала в больницу вместе с девятимесячным братом, и мы вместе о нем заботимся. Физически дети здоровы - я их кормлю завтраками и обедами, которые привозят в палату в контейнерах, включаю детские песенки и сказки, беру на колени. Лера очень умная, любит рисовать, лепить, читать. А еще разговаривает. Недавно меня не было в больнице четыре дня, я зашла в палату к Лере и слышу: «Я тебя потеряла». У меня был шок, прямо до мурашек.
К таким детям прикипаешь. Некоторых я сама отвожу в детский дом как сопровождающая, случается всякое: вцепляются, ревут. Помню практически всех детей, с которыми работала за эти два с половиной года.
Ромка
В больницах волонтеры подписывают бумагу о неразглашении. С государственными детьми все строго: с ними нельзя фотографироваться, нельзя называть фамилий. Но иногда удается встретить бывших подопечных.
Когда я устроилась няней, Роме было около года. Он ходил, но был очень худеньким, в горле трахеостома. Белокурый, голубоглазый, активный и улыбчивый ребенок: бегал по кроватке, научился есть через трубочку.
Однажды я отводила двух маленьких сестер в детский дом и увидела на стене фотографию Ромки. Выяснилось, что его усыновили и увезли в Германию, сняли трахеостому, восстановили дыхание и связки, глотательную функцию. Такая операция сложная и стоит около полутора миллионов, но у семьи Ромы все получилось. Я плакала.
О родителях
Детей, которых изъяли из семьи по ошибке, всегда видно. Они не тянутся за лаской, скучают и плачут, особенно в праздники. Ребенку полгода, а он скандалит, может не есть сутками, пока его не заберут. Мы для него чужие. Обычно таких детей быстро забирают обратно: родители собирают все справки, исправляют ошибки.
Малыши из действительно неблагополучных семей невероятно реагируют на тепло. Едва повернешься к ним и улыбнешься - вцепляются и не отпускают, благодарят глазами. Такие дети поступают затюканными, с неврологическими проблемами, а в больнице расцветают. Получается, социальные службы приняли верное решение.
Бывает, что мы встречаем их родителей. Некоторые мамочки чувствуют свою вину и благодарны нам, а у некоторых включается защитная реакция, агрессия: «Почему ребенок похудел? Почему сопли?». Пока их лишают прав приходят, плачут, а потом пропадают. Чаще всего от детей отказываются русские, реже в больницу попадают дети от смешанных браков. А вот усыновлять приходят все: русские, киргизы, цыгане.
О судьбе каждого ребенка в больнице можно снимать кино. Одна женщина вступила в старообрядческую общину, вышла замуж, родила девятерых детей. Позже сбежала из леса с одним из детей и поехала на поезде искать бога. В Екатеринбурге ее прямо из вагона отправили в психоневрологический интернат, а ребенка к нам. По закону, дети без медицинского полиса, но с родителями лежат в палате бесплатно три дня. Дальше их пребывание в стационаре оплачивает больница, персонал. Конечно, когда за ребенком приехал отец-старообрядец, никаких полисов у него не оказалось. Он забрал жену и ребенка и уехал обратно в Сибирь.
Фатима Алиева
Няня в детской больнице № 8
Я приехала из Дагестана два года назад. Окончила там исторический факультет вуза, но поработать не успела - пришлось переехать с мужем в Екатеринбург. Год я адаптировалась, а потом на странице благотворительного фонда «Баракят», где общаются мусульманские девушки, встретила объявление Юли. В «Аистенке» искали волонтеров в восьмую больницу. Она на Вторчермете, всем было далеко, а я оказалась готова ездить.
Я отправилась в больницу и осталась там, влюбилась в детей. Муж был не против, родители тем более. Говорят: «Хорошо тебе, сюсюкаешься с детьми, а еще и деньги платят». Работаю, как и другие волонтеры, 25 часов в неделю. Обычно прихожу на пять часов каждый день, кроме субботы и воскресенья.
В восьмой больнице дети не такие тяжелые, как в одиннадцатой. Туда поступают малыши из родильных домов, бывают месячные. Больных с утками у нас нет: можно играть, брать на руки, гладить. Приходят дети из семей и детских домов, от двух до пяти лет. Но я в основном работаю с детьми младше года. Такие дети проводят в больнице немного времени, максимум три месяца. Иногда за ними могут прийти уже на следующий день.
Утром я прихожу в больницу, умываю, подмываю, переодеваю. Делаю специальную зарядку. Каждому подбираю одежду, стараюсь, чтобы все было красиво и сочеталось по цветам. Совсем маленьких детей достаточно погладить, и они сразу засыпают. Те, что постарше, хотят играть и общаться. При мне спят только месячные дети, остальные хотят получить максимум за те пять часов, что рядом. Они привыкли находиться одни и засыпают, стоит мне только выйти.
Случаются победы. Алисе был почти годик, а она боялась ходить. Мы поставили ее на ходунки, и скоро она научилась бегать. Алису привели уже во второй раз: сначала из больницы забрал дедушка, а потом понял, что не справляется. С тех пор она выросла, радуется моему приходу, кричит командирским голосом. Когда играем слишком долго, требует включить ей «Машу и медведя».
У Арсения синдром Дауна, но он очень веселый и совсем немного отстает в развитии. В год и девять месяцев стоит в кроватке, ступает шаг за шагом. Я научила его говорить «дай пять». Иногда поступают дети без имени, и я зову их по-своему. Одну девочку назвала Машей, но опека потом дала ей другое имя.
Я получаю от этой работы невероятную отдачу. Когда вкладываешь в детей эмоции - они расцветают. Тем, у кого никогда не было благополучной семьи, ужасно не хватает любви и объятий. Этим я и занимаюсь - обнимаю их.
Юлия Петрова
Няня в больнице № 15
Раньше я работала воспитателем в детском саду, но столкнулась с профессиональной усталостью. Во время долгого отпуска пять лет назад подруга предложила мне работу в «Аистенке». Взрослые приходили к кризисному психологу, а я в это время занималась их детьми. Когда одиннадцатой больнице потребовались волонтеры, я отправилась туда, а сейчас ухаживаю за детьми в пятнадцатой.
Чтобы стать няней в больнице, нужно сдать анализы, пройти психиатрическую экспертизу. Необходимо оформить санитарную книжку, регулярно делать флюорографию, кожно-венерологические исследования. Это непростая задача, потому потенциальные волонтеры часто так и не доводят дело до конца, отказываются.
Пятнадцатая больница - инфекционная. Сюда попадают дети с туберкулезом, гепатитом, ВИЧ, венерическими заболеваниями. Это значит, что я всегда в халате, головном уборе и перчатках.
К нам направляют детей, найденных на улице, отказников из родильных домов. Бывает, слышишь по радио: «найден ребенок». И понимаешь, что сегодня будет новый подопечный. Или отец приводит: «мама где-то гуляет, а мне надо на работу». Особенно много детей после рейдов органов опеки. Прошел рейд - и в больницу поступает по двое-трое ребят из одной семьи.
Найденышам я даю имена. Привозят ребенка, а в карте написано: «девочка, 3 килограмма 750 граммов». Это неправильно. Мне нравится имена Иван и Соня, так и зову детей. Однажды ухаживала за мальчиком, подвижным, пытливым, любознательным, звала Ромкой. Потом в нашей школе приемных родителей встретила его будущую маму, и она сказала, что не будет давать ему другого имени. Ромка и Ромка, в точку.
Я работаю всю неделю с двух до семи, иногда по выходным, по ночам. Здесь нужно ингаляцию сделать, здесь с капельницей посидеть. Капельницу малышам ставят в голову. Лежит двухлетний ребенок, бледный, не ест, меняем памперсы каждые полчаса. И вдруг: «Музыку, музыку!» И мы ставим музыку. Еще у меня целая сумка игрушек, фломастеров, карандашей, мыльных пузырей. С девочками постарше пеленаем куклу.
Без няни медсестрам тяжело. Они любят детей, но в больнице лежат не только отказники, но и мамы с детьми. Каждому нужно дать лекарства, поставить капельницу, закрепить катетер, который дети постоянно вырывают, покормить и переодеть тех, кто без мамы. Сил едва хватает на элементарные функции.
Я прихожу и купаю детей вечерами, успокаиваю и кормлю перед сном. И вижу, как боязливые становятся ласковыми, как догоняют сверстников в развитии. Вот ребенок сам сел, перевернулся, пошел. Но есть и сложности. Однажды поступила девочка двух лет, пережившая насилие. Она просто лежала в кроватке и смотрела в потолок, ни на кого не реагировала. Я посоветовалась с психологами и в итоге нашла к ней подход: мы рисовали вместе.
Поначалу расставаться с детьми было сложно. А сейчас я настроила себя, что это просто такая работа. И если собрать все мои отчеты, получится, что за последний год я ухаживала за 60 детьми.
В среднем здоровый ребенок проводит в больнице девять-десять дней. По сравнению со 100-120 днями десять лет назад это прорыв. От детей стали меньше отказываться, это факт: если в 2009 году в Екатеринбурге было 192 отказника, то в 2016-м - 55. Но и этим детям, и на короткий промежуток времени нужны внимание и забота».
Лариса Рожкова
Замначальника управления здравоохранения Екатеринбурга
«Первый год - самый важный в жизни ребенка. Он рождается и за один год из горизонтального положения переходит в вертикальное, от безэмоционального состояния - к речи, от простого сосания - к нормальной пище. И если ребенок рождается весом в среднем три килограмма, то к концу года он утраивает свою массу.
Когда такой ребенок попадает в больницу, главная задача медсестры и врача - поддерживать его здоровье. Больницы не предназначены для длительного проживания детей. Конечно, чтобы когнитивные функции ребенка развивались, ему нужна няня, а не врач, и здесь на помощь приходят волонтеры и благотворительные организации. „Аистенок“, в частности, проделывает огромную работу. Меня потрясает, что волонтерами становятся и бездетные, совсем молодые девушки, и пожилые обеспеченные женщины.
В среднем здоровый ребенок проводит в больнице девять-десять дней. По сравнению со 100-120 днями десять лет назад это прорыв. От детей стали меньше отказываться, это факт: если в 2009 году в Екатеринбурге было 192 отказника, то в 2016-м - 55. Но и этим детям, и на короткий промежуток времени нужны внимание и забота».
На кадрах, снятых вечером 6 апреля, сквозь стекло видно, как одна из медсестер в палате малышей-отказников швыряет в кроватке восьмимесячную девочку, от которой отказались родители.
По словам жительницы Новосибирска Татьяны, снявшей возмутительное видео, в этот момент медсестра пришла в палату делать ЭКГ другому ребенку, но что-то в поведении девочки на соседней кроватке вызвало у женщины в белом халате приступ агрессии.
«Она подходила к этой девочке, поднимала ее и бросала, потом швыряла по кровати, беря за одну ручку. Я не поняла вообще причину такого поведения, может, потому что ребенок, видя ее, начал двигаться, греметь в кроватке... Причем, несмотря на такое отношение, девочка не плакала. Я думаю, значит, это не первый раз», - приводит слова очевидицы радио «Комсомольская правда».
В СУ СКР по Новосибирской области после проверки информации и изучения шокирующего видео возбудили уголовное дело по статье УК РФ «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей». «По данным следствия, в 2017 году в детскую ГКБ № 4 имени В.С. Гераськова из перинатального центра одного из роддомов Новосибирска для прохождения лечения поступил новорожденный ребенок. В апреле 2018 года одним из пациентов больницы на камеру мобильного телефона было зафиксировано, как медицинский работник при проведении обследования указанного жестоко обращается с ним», - сообщил официальный представитель СУ СКР по региону Дмитрий Чечулин.
Фото с официального сайта больницы №4 имени Гераськова
Главный врач детской городской больницы №4 Владимир Протопопов прокомментировал текущую ситуацию корреспонденту сайт: «По результатам размещения видеоролика в интернете проводится доследственная проверка следственным комитетом по Ленинскому району Новосибирска. Выясняется достоверность данного ролика, опрашиваются наши сотрудники. И качество, и достоверность нужно сначала проверить и доказать. Сейчас опрашивают людей, будет дано резюме по результатам этого инцидента, если можно так назвать его. А пока не установлены ни лица, ни время, ни достоверность. Ничего. Все должно быть в рамках закона. Одним словом, сейчас работает Следственный комитет», - подытожил главврач.
Главный врач специализированного Дома ребенка №1 Лариса Паутова, где также проживают оставшиеся без родителей малыши, пояснила: если ребенок заболел и попал в больницу, ответственность за него полностью перекладывается на медучреждение. В редких случаях, например, для плановой операции, вместе с малышом в больницу ложится сотрудник по уходу, но только в случае острого состояния маленького пациента. За 23 года работы к Ларисе Юрьевне поступали дети из ГКБ № 4 имени Гераськова. Главврач Дома малютки уверяет, что отношение к малышам в этой больнице всегда было идеальным.
«Отказники к нам поступают прямо из родильного дома, некоторых привозят сотрудники полиции. «Избитые» дети поступают только от мам. Встречаются с пробитой головой, с ожогами, - говорит главный врач Дома малютки. - Вообще отношение медработников к домашним детям и отказникам примерно одинаковое. Четвертая больница такая же хорошая, наши дети редко поступают туда, только по индивидуальной договоренности. Поступил новорожденный трехдневный, вообще необследованный. Я договорилась с заведующей «четверки», потому что там база классная, и отношение хорошее».
Лариса Юрьевна поделилась своим отношением к вопиющему случаю избиения младенца: «Всегда встречается какая-нибудь неадекватная личность, это человеческий фактор. Я считаю, что просто попался такой сотрудник, это ж надо любить детей – у меня, например, случайных людей нет, все по 40 лет работают. Может, там в силу текучки кого-то новенького взяли, или наоборот, «выгорел» человек, устал. Малыши до четырех лет даже пожаловаться не могут», - вздыхает Лариса Паутова.
Заболевшие ребятишки из Дома малютки в основном попадают в 3-ю городскую больницу в Мочище. Главный врач этой больницы Татьяна Комиссарова сказала, что ей очень сложно комментировать ситуацию, «потому что медицинский персонал ориентирован исключительно на то, чтобы эффективно и добросовестно ухаживать за любыми пациентами. Какая разница, с родителями они или без. Если ребенок находится на территории медицинской организации - это наша зона ответственности, и мы должны обеспечить адекватный полноценный уход. Дети-отказники у нас лежат в отдельных палатах по 2-3 ребенка под патронатом специалистов организации «Солнечный город». Наши медсестры лечат их и обслуживают, а ухаживает за детьми персонал «Солнечного города».
Под проект с названием «Больничные дети» от детского фонда « » попадают одинокие малыши до пяти лет, оставшиеся без попечения родителей, а иногда и домашние дети, с которыми в стационаре в силу определенных обстоятельств не могут находиться родители. Тогда их заменяют профессиональные няни. Специалисты фонда вспоминают ситуации, когда мама, воспитывающая одна четверых детей, не могла лечь в больницу с малышом, и ей на помощь пришли волонтеры. Жаль, что в 4-й детской больнице нет такой программы.
«То, что произошло в 4-й больнице - это чудовищная история. Слава Богу, в нашей практике таких ситуаций, как эта, не было. И в больницах, где мы работаем, с таким вообще не сталкивались, - говорит PR-директор детского благотворительного фонда «Солнечный город» Мария Малкина. - Конечно, я понимаю, что у персонала больницы – врачей и медсестер - нет достаточного времени, а иногда и просто сил для того, чтобы заботиться о таких детях. А ведь дети, оставшиеся в одиночестве, требуют еще большего внимания. Ребенку трудно выздоравливать, если с ним никто не играет, его не успокаивают и не объясняют, что вообще происходит. Если к ребенку два дня никто не подходит – это большой удар по психике, уровень стресса повышается, это очень страшно. Наши няни как мамочки – бегают, заботятся, играют, кормят, успокаивают. И дети выздоравливают быстрее, им легче, не страшно».
«Нам стыдно за коллег»: медики районных ЦБ о поступке новосибирской медсестры
Александр Поцелуев, главный врач ЦРБ города Купино:
– Это дикость, я так считаю. У меня врачебный стаж – 32 года, руковожу нашей центральной больницей 8 лет, рад, что подобного отношения к пациентам у нас не было.
Отказников в роддоме нет уже давно. В детское отделение иногда попадают детки из неблагополучных семей. У нас они проводят некоторые время. Не помню случая, когда бы им требовалась серьезная медицинская помощь, но недовесы есть. За время, проведенное в больнице, малыши получают полноценное питание и быстро идут на поправку. Их поддерживает медицинский персонал, подкармливают мамочки с детьми, которые здесь же проходят лечение.
Вопиющий случай в новосибирской больнице вызывает сочувствие к ребеночку и стыд за тех, кто в белом халате должен проявить профессионализм и оказать помощь.
Юлия Шкуратова, медсестра детской поликлиники Черепановской ЦРБ:
– Мне не верится, что такое могло произойти. Ведь, как правило, медики, которые работают с детьми, по сути, сами дети. А видео либо смонтировано, либо на нем кукла или муляж. Ну, в крайнем случае, у этой медицинской сестры большие проблемы с психикой.
Что касается детей-сирот, к ним в больнице очень трепетное отношение. Даже если брать стационар, у них отдельная палата, где есть практически все. Созданы условия, максимально приближенные к домашним.
Еще один момент – ребенку всего 8 месяцев. В этом возрасте он может раздражать только, если его что-то беспокоит: он голоден или нужно поменять подгузник. Но в любом случае это не повод его бить или швырять.