/www.maximonline.ru/statji/_article/iran/" target="_blank">http://www.maximonline.ru/statji/_article/iran/);">
Мы отправили нашего корреспондента в одну из самых неуютных стран мира. Предвкушали, какие ужасы он нам расскажет, когда вернется (если вернется). Но возвратился корреспондент подозрительно радостным, если не сказать — воодушевленным.
Текст и фото: Василий Рожановский
Еще до поездки меня предупредили: никаких шортов, никаких бермудов. И маек тоже, рукав хотя бы до локтя. С женщинами на улицах не разговаривать, близко не подходить, в упор не смотреть. И не фотографировать! «Здрасьте, — говорю. — А зачем мне тогда ехать?».
То есть я, конечно, знал, что не за женщинами охотиться еду, а за уриалами. Уриал — это такая рогатая баранообразная конструкция, живет в горах Ирана, и самые настырные охотники всепланетного класса мечтают о том, чтобы уриальи рога у себя в офисе на стену приколотить. Лично я к баранам безразличен. Но я же фотограф и оператор, протоколист действительности, и должен же кто-то Олеговы защитные штаны и Андрюхины горные ботинки запечатлевать, пока те по шесть часов в уриальей засаде валяются.
А тут — Иран. Терра инкогнита, ось зла, страна победившего шариата. Я, может, никогда в жизни религиозную полицию не видел! Вот всякую другую видел, а защитников веры при электрошокерах — еще не доводилось.
— А что бы вам хотелось увидеть? — спрашивают меня.
Выяснилось, что поприсутствовать на публичной казни вряд ли получится. Нет, казнят по-прежнему, и да, кое-где могут и на подъемном кране вешать, но билетов на это не продают, нет. И от фотографов очень ждут, чтобы те вели себя прилично. Прилично — это значит можно фотографировать природу, архитектуру мечетей и предметы народного промысла. Ну и уриалов, само собой. А все остальное — лучше не надо. Полицию — нельзя, государственные учреждения — нельзя, а больше всего нельзя — женщин на улицах. Вообще. Иначе может появиться хороший шанс пофотографировать полицию.
Вот тут я и спросил: «Здрасьте, а зачем мне тогда ехать?»
Тонкости перевода
Москва — Тегеран — Исфахан — Тегеран — Кашмар — Тегеран — Москва. Дорога, дорога, дорога, ночь, ночь, горы, горы, горы...
Кашмар — на самой границе с Афганистаном. Там живут уриалы. Но до этого у нас по плану Исфахан. Там живут тоже какие-то замечательные туры, и в наших планах сделать так, чтобы этих туров стало меньше. Тридцать километ-ров — дневной марш-бросок по горам с полной выкладкой. Бредем мы, спотыкаясь по осыпям, гонимые страстью увидеть турий хвост. Истинно мужской вариант жизнедеятельности, я горд собой.
В перерывах мы отлеживаемся в Тегеране. Я отмываю с ботинок турью кровь и ковыляю, хромая, на улицу: у ребят своя охота, у меня — своя. Я пытаюсь поймать суть тегеранской жизни.
Пока что вижу много старых автомобилей. Не кубинский, конечно, вариант, но все равно полно автохлама 80-х годов, много наших «лад», но встречаются вполне кондиционные «пежо» и «рено». Есть и диковатые изделия местного автопрома, идентификации не поддающиеся. Всюду стройка: выломанные плиты, нагроможденные мешки с цементом. При этом отремонтированных зданий странно мало. Ну и бардак, что греха таить. Но не азиатский пышный бардак, а так, скромное умирание достойной руины: ржавчина, потрескавшаяся краска в пять слоев, потеки, обветшание, серая пыль. Относительно ухоженными выглядят только административные здания — местных служб безопасности, юстиции, министерств. Город низкий, малоэтажный, в три-четыре этажа, и явно нелюбимый своими жителями: здесь нет уютных уголков, мало красивых видов, мало растительности. Всю красоту тегеранцы скрывают от посторонних глаз за стенами серых, угрюмых и малоотличимых друг от друга домов. Улица же есть внешний космос, ничейная и не очень дружественная территория. Возможно, летом тут порадостнее, но тоже вряд ли: озеленением в Тегеране явно не озабочены.
Скромная закрытая одежда для мужчин. Для женщин — обязательно прикрытые волосы, свободная верхняя одежда, доходящая хотя бы до середины бедер, никаких открытых частей тела, кроме кистей рук, лица и стоп. Хотя на ноги тоже желательно надевать толстые носки.
Мужчина и женщина могут идти рядом, ехать в одной машине или сидеть за одним столиком в кафе, только если они находятся в очень тесных родственных связях.
Всюду стройка: выломанные плиты, мешки с цементом. Отремонтированных зданий малоТо есть нюансы есть. Я пытаюсь разобраться в них с помощью Резы — молодого человека, который уже полчаса курит со мной на лавке недалеко от отеля. Реза говорит, что он студент и хочет попрактиковаться в английском языке. Я честно признаюсь, что в моем обществе практиковать английский язык — это занятие совершенное в своей бессмысленности.
— Ничего, — вежливо отвечает Реза. — Тебя вполне можно понять. Но у тебя беда с определенными и неопределенными артиклями.
— Да, — соглашаюсь я. — С этим у меня беда.
Сперва мы говорим про Россию. Великую, могучую и во всех отношениях замечательную. Потом — о прекрасном, великом и не менее замечательном Иране. Мы безудержно политкорректны.
— А две супружеские пары могут ехать в одном автомобиле?
— Да.
— А одна супружеская пара и одна подруга жены?
— Да, если она сидит на заднем сиденье. Та девушка, которая не жена.
— А таксист-мужчина может возить жен-щин---пассажирок?
— В такси можно. Если женщина сидит сзади. Но есть специальные такси для женщин с женщинами-водителями.
— А если останавливают машину, мужчина говорит, что он таксист, а на самом деле они любовники?
— Тогда его попросят показать лицензию.
— А если он любовник, но при этом на самом деле таксист?
— Наверное, все равно отпустят. Откуда они узнают, что он любовник?
— Тогда вопрос решен. Всем в Тегеране просто надо сделать себе таксистские лицензии и ездить куда угодно и с кем угодно.
Реза смотрит на меня с интересом. Потом говорит, что много слышал о России и русских, но только сейчас начал кое-что понимать.
Чаевых в благодарность за этнографическую лекцию Реза не берет. Но и не обижается на предложение. Многие иранцы были бы рады этим пяти долларам, потому что страна, мягко говоря, не роскошествует. А я продолжаю бродить по улицам, общаясь с местным населением.
Разделенные надвое
— Пойми, — говорит Хамед, с которым мы разговорились в тегеранском ресторане (пластиковые столы с клеенками, кебаб, рис, соус, чай в стаканчиках без ручек, леденцы вприкуску), — здесь все живут как хотят, просто никому это не показывают. А если у тебя есть деньги, ты вообще можешь жить как в Европе. У тебя есть вилла. Вокруг виллы забор, никто не видит, что внутри, — делай что хочешь. И в домах, в квартирах — так же. Спутниковые антенны запрещены? Но они есть у всех! Алкоголь запрещен? Да все пьют! «Фейсбук» запрещен? Так все, у кого есть голова и кто читает по-английски, умеют обходить этот запрет. У нас даже комнатных собачек все заводят — просто назло. А наши женщины! Они вообще делают что хотят! Собираются друзь-я, компании, на вилле ходят раздетые, неприкрытые, пьют, шутят с мужчинами. И не только шутят. Главное, чтобы никто этого не видел. А если донос будет, придет облава, выломают дверь — быстро замотались в чадор, разбежались по комнатам. И никто ничего не докажет. Приличные, интеллигентные люди всегда будут друг друга прикрывать: муж — жену, дети — родителей, братья — сестер.
— Что, вообще все делают что хотят?
— Нет, есть религиозные. Особенно те, которые из деревень. Вот они ничего не делают. Только следят, чтобы все делали вид, что они такие же.
— И много у вас религиозных?
— Много, — говорит Хамед, орудуя вилкой. — А кто делал Исламскую революцию, думаешь? Много! С каждым годом все меньше, но все еще много. И остальные теперь должны делать так, как хотят эти, деревенские. Притворяться. Здесь как бы два народа, один в плену у другого. Но всех это устраивает. Мы хорошо живем.
— А почему тогда у вас который год протесты, восстания, студенческие волнения? Сколько оппозиционеров по тюрьмам, сколько арестованных…
— Ну... — Хамед смотрит на меня внимательно, потом все-таки говорит: — Иногда очень-очень устаешь притворяться, понимаешь?
Протестующие ногти
Я поступаю плохо. Я фотографирую женщин. Украдкой — с живота, из-под локтя. Некоторые замечают: одни улыбаются, другие сурово сдвигают густые брови.
Только по бровям обычно можно понять, с кем имеешь дело: религиозные мусульманки до замужества их не выщипывают. А с бровями у персиянок дело обстоит хорошо: богатые брови.
Вообще, конечно, очень красивая нация. Точеные черты лица, выразительные, живые глаза, чистая светлая кожа, носы дивной формы с изумительной горбинкой. Жаль, что они их так уродуют. Почти каждая вторая женщина носит на себе следы пластической операции, да и носы многих мужчин тоже подверглись реконструкции. В моде маленькие, вздернутые кнопочки, вполне уместные, допустим, для рязанского типажа, но вступающие в странный диссонанс с персидскими очами и скулами. Повсюду видны послеоперационные пластыри на переносицах. Мне уже насплетничали, что некоторые юноши и девушки носят пластыри на носах просто так, без всяких операций. Потому что это модно, а операция — штука дорогая, свидетельствующая о твоих крутых финансовых возможностях.
Любая арестованная обычно сообщает, что да, она пять раз в день смывает лак и наносит его зановоПо моим наблюдениям, примерно половина тегеранок выражает протест против исламского режима. Протест обычно выражен так: никакой чадры. Манто — обязательное верхнее пальто для женщин без чадры — едва достигает середины бедра. Под ним — очень обтягивающие брюки и туфли на каблуках. Шарф-платок сдвинут назад так, что непонятно, на чем держится. Спереди — пышно взбитая челка, часто выкрашенная в светлый цвет.
Иногда патрули блюстительниц нравственности останавливают протестанток на улицах, требуют поправить платок, убрать лохмы, застегнуться. Некоторых отправляют в полицейские участки — слушать лекцию о нормах исламской морали и платить штраф. Такие досмотры проводятся кампаниями: иногда целый месяц на улицах шерстят женщин на каж-дом углу, иногда контроль надолго ослабляют — и тогда белые челки опять гордо вздымаются до небес.
И, конечно, маникюр. По канонам шариата молиться надо пять раз в день, после обязательного омовения лица и рук, и ни одна истинная мусульманка не может позволить себе маникюр, так как лак, закрывающий доступ воды к пластинкам ногтей, делает молитву недействительной.
Нигде в жизни я не видел такого количества мощнейшего и вызывающего маникюра, как в Тегеране: яркие краски, длиннющие ногти, инкрустация стразами. Придраться довольно трудно: любая арестованная обычно сообщает, что да, она пять раз в день смывает лак и наносит его заново.
На входах в госучреждения (на женских входах, отметим, так как сплошь и рядом половая сегрегация работает и тут) выдают обязательную чадру посетительницам.
Я купил иранский чадор по просьбе своей московской приятельницы. Досконально изучил его и теперь знаю, что более неудобную конструкцию и придумать трудно. На голове он держится с помощью легко сползающей резинки, и на улицах я видел, что многие женщины удерживают его заколками. На нем нет застежек, края разлетающегося и норовящего все время свалиться чадора женщины придерживают руками. Оттого походка иранки в чадоре, даже опытной носительницы, весьма специфична: нагнутая голова, кулак, сжимающий на груди чадор, и сведенные плечи.
Поэтому школьницы от чадора избавлены. Девочки тут с самого нежного школьного возраста носят на головах макнаэ — что-то вроде длинного шлема из ткани, закрывающего голову, грудь и плечи. Дети в макнаэ похожи на черепашек-ниндзя.
Любовь иранская
Законы тут суровы. За прелюбодеяние — тюрьма и плети, за пьянство — тюрьма и плети, за прелюбодеяние замужней женщины — смертная казнь, за оскорбление ислама — смертная казнь. Учитывая, что под оскорбление ислама теоретически может попасть что угодно, в том числе переход, скажем, в христианство, открытое признание в атеизме или высказанное сомнение в уместности какой-то из норм шариата, — лично мне тут находиться несколько некомфортно.
Но один из моих уличных знакомых сказал: «Любить, зная, что тебя может ждать за это смерть, — это прекрасно. Это для настоящих мужчин».
Не знаю. Лично мне любить, зная, что мою любимую, если она вдруг снизойдет к моим чувствам, могут побить палками, а то и повесить на стреле подъемного крана, было бы нерадостно. Видимо, я ненастоящий мужчина.
Тем не менее иранское общество пронизано чувственностью, пропитано любовью. Тут действительно могут прожечь взглядом. Мне удалось пару раз испытать это, когда мимо проходившая девушка с безразличным, скучающим лицом вдруг на какую-то секунду бросала на меня заинтересованный взгляд. Это на самом деле похоже на разряд молнии — настолько этот взгляд был быстр, глубок, запретен, настолько стремительно он отводился в сторону.
Иранское общество пронизано чувственностью и любовью
— Забудь о средневековье, — говорил мне Хамед. — В Иране, в Тегеране по меньшей мере, женятся по любви. Почти все.
— А как же договорные браки, через родителей?
— Э-э-э, — отвечает Хамед, — представь, тебе двадцать лет, до сих пор все, что тебе удавалось с женщиной, — это поцеловать девочку на свадьбе у знакомых, когда тебе было пятнадцать. А тут тебе подводят девушку и говорят: «Она может быть твоей женой». Ты не представляешь, как ты сразу влюбишься! И у девочек так же. Но вообще у нас обычно молодежь сама знакомится.
— Но как? Где? Если нет дискотек, нет совместных вечеринок, если обучение по большей части раздельное, за исключением университетов?
— Во-первых, у нас нужно иметь сестру. Чтобы она снимала на телефон всех девушек на девичь-их встречах и в школе, а потом тебе показывала, все про них рассказывала и телефоны давала. Во-вторых, в Интернете знакомятся. Да и на улице знакомятся многие.
— Но каким образом?
— Смотришь на девушку, улыбаешься ей. Кидаешь ей свой номер телефона на бумажке. Захочет — позвонит. Если понравится, как ты говоришь, о чем думаешь — будете говорить часто. Потом можно в кафе ходить: она за одним столиком, ты — за другим, ничего друг другу не говорите, иногда смотрите. Потом можно жениться. Если деньги есть.
— А много денег надо?
— Ох много!
Сами расходы на свадьбу — шумную, многодневную, с отдельно арендованными помещениями для гостей-женщин и гостей-мужчин — могут быть больше дохода всей семьи жениха за несколько лет. Но ведь требуется еще и брачный дар — махр. Это те деньги, которые муж обязуется выплатить жене в случае развода; это средства, которые у нее должны остаться, если ты умрешь. Обычно махр измеряют в старинных золотых монетах, средняя цена махра — 40-50 тысяч долларов. Учитывая, что средняя зарплата в Тегеране примерно 400 долларов, понимаешь, почему многоженства тут как такового нет.
— Не очень справедливо, — говорит Хамед. — Раньше, когда муж работал, а жена сидела дома, все было понятно. Но сейчас женщины работают и получают больше мужчин, потому что, пока она учится в институте, он собирает деньги на махр на стройке! У нас на каждого студента — две студентки! И детей они не рожают, нет. Один ребенок в семье — обычное дело, два — уже редкость в Тегеране. У нас женщины-чиновницы, женщины-преподавательницы, женщины-ученые, а мужчины — вот, — показывает Хамед мозолистые руки. — Мужчины торгуют, строят, копают. И мы еще в армии должны служить, пока они карьеру делают. А потом махр им подавай. Ты думаешь, у нас тут женщины угнетенные? Ха! Я вот что тебе скажу: ты не прав, брат! У нас плачут, когда мальчик рождается. Вот берут родители ребенка и плачут над ним. «Бедный ты, - говорят, — бедный! А уж какими мы бедными через тебя будем!» Вот завтра приходи. Я друга приведу, он тебе расскажет, как с ним жена поступила. Все у него забрала и развелась, а он теперь долги будет до смерти выплачивать.
— Я завтра не могу. Я в Кашмар еду.
— О, — говорит Хамед, — там по-другому. Там не Тегеран, там старый Иран. Там совсем дикие люди живут, даже Америку по-настоящему не любят, а ты на американца похож.
— Да меня в городе не будет, мы в горы, на охоту, будем скакать по скалам за уриалами.
— Это можно, это безопасно, — говорит Хамед.
Десять долларов он принимает с удовольствием. Как-никак, собирает на махр и надеется через пару лет начать поиски невесты.
Из чего состоит иранский хиджабХиджаб — это не какой-то вид одежды, это слово, означающее соблюдение в костюме требований шариата. При этом в каждой мусульманской стране могут быть какие-то свои требования к хиджабу, часто связанные с местными традициями, а не с исламом непосредственно. Скажем, афганскую бурку (мешок с сеткой) или арабскую абайю (черное покрывало с сеткой на месте лица) иранки не носят. Зато они носят:
|
Манто
|
Макнаэ
|
|
|
Чадор
|
||
|
Хед
|
||
|
Никаб
|
Кристина Рощина,
24 года, владелица интернет-магазина посуды,
Тегеран, Иран
« В Иране, надев платок, я ощущаю себя в сто раз свободнее, чем в Японии без платка»
«Моя Планета» задает вопросы русскоговорящим жителями разных стран мира. Кристина родилась в Хабаровске, несколько лет жила с мужем в Японии, а теперь перебралась в Иран. Ее рассказ — о стране свободных женщин в платках и самых доброжелательных людей на свете.
История моего переезда в Иран длинная. Я и мой муж, иранец, жили и работали в Японии, а потом решили покинуть страну: он после 15 лет, я — после четырех. Тянуть мужа на свою родину я не рискнула, ведь тут ему бы пришлось начинать все с нуля. Поэтому мы уехали в Иран.
По исламу вступать в интимные отношения до брака запрещено. Грех. Можно заключить «временный брак» — от часа до 10 лет... Вот такой парадокс. Этот брак не имеет особой силы, и по окончанию договора женщина не может претендовать на наследство или другие выплаты. В Иране отношение к временным бракам противоречивое. Девушка из приличной семьи не пойдет на такой шаг.
Мы поженились в России и подтвердили статус в иранском посольстве.
Репутация Ирана изрядно подмочена. Страна не входит даже в сотню стран, обязательных к посещению. На мой взгляд, зря.
Семь причин посетить Иран. Колорит. Аутентичный шопинг: ковры, платки, расписная посуда, сувениры... Кухня — дешевые кафешки со вкусным кебабом, лепешками. Мечети. Природное многообразие: заночевать в пустыне, искупаться в Персидском заливе, прокатиться в горах на лыжах. История: Персию неслабо покидало из стороны в сторону — то религию сменят (персы не всегда были мусульманами), то власть. Восточное гостеприимство. Подробнее можно почитать в материале «Моей Планеты» .
Проживание в стране отличается от туризма. Многие скучают по общению с соотечественниками (и по борщу), замыкаются и впадают в депрессию. Я живу в Иране пять месяцев и пока ощущаю себя туристом. Мне все любопытно, рутина меня не настигла. Плюс я не сижу без дела — сразу занялась магазином и блогом.
Пока мой фарси похож на речь двухлетнего ребенка, но даже такая база помогает в общении с новыми иранскими родственниками. В Японии я не учила язык, полагаясь всегда на английский. Это было ошибкой. По приезде в Иран занялась языком. Знаю 150 слов. Планирую пойти на курсы, чтобы читать персидскую поэзию в оригинале.
«В одно окно смотрели двое… / Один увидел — дождь и грязь. / Другой — листвы зеленой вязь, / Весну и небо голубое… / В одно окно смотрели двое…» — моя любимая цитата из Омара Хайяма.
Живя в Японии четыре года, я никогда не чувствовала себя своей. Иран мне ближе и родней во всех смыслах. Мне нравится общаться с иранцами, задавать им вопросы о стране, узнавать что-то новое. Я чувствую себя комфортно в их окружении. Понимаю их образ мыслей, их шутки...
Хотя есть у иранцев одна особенность, которая меня порой напрягает, — таароф. Таароф — это этикет, проявление вежливости к гостю.
У нас в России принято улыбаться, когда тебе весело, и грустить, когда тебе грустно. Логично. Принято от души делать комплимент или не делать вовсе. В Иране немного другая система. Здесь ты должен всеми путями показать хорошее отношение к человеку, будь то гость в твоем доме, клиент в такси или покупатель. И не дай бог забудешь улыбнуться, потом на всю жизнь заклеймят негостеприимной хозяйкой. Короче, театр и актеры. К этому я вряд ли привыкну.
Быстрее всего я привыкла к уважению. Незнакомые мужчины придерживают двери женщинам, пропускают вперед. Или, когда в дом заходит пожилой человек, все встают, чтобы поприветствовать его. Вообще, к пожилым людям отношение очень доброе. Это бросается в глаза.
В священный месяц Рамадан многое запрещается. Закрыты все кафе и рестораны. Нельзя есть и пить на улице — чтобы не соблазнять тех, кто постится. Я не держу пост, это необязательно. При этом тех, кто пост держит, очень уважают. Через 30 дней все возвращается на круги своя.
Стоит пожить немного в этой стране, чтобы понять, что здесь скрытый матриархат. Единственное ограничение для женщин — дресс-код. Женщина должна покрывать голову платком, выходя из дома, и прикрывать пятую точку длинной кофтой или кардиганом. Еще женщинам нельзя управлять мотоциклами. Автомобилями — можно. Других запретов я не заметила.
Яркие шелковые платки — важная часть жизни иранок. В целом на иранскую моду влияет западная. Женщины носят те же марки, что и мы, любят бренды. Те, кто может себе позволить, летают на шопинг в Турцию или Европу. Или доверяют выбор одежды персональным покупателям. Молодежь обожает интернет-покупки через Instagram.
Тегеран развивается с бешеной скоростью. Это огромный современный мегаполис, где живет 15 млн человек. Несмотря на американские санкции, иранцы приспособились и сильно подняли уровень экономики за счет производства товаров, которые нельзя ввезти. Везде, куда ни глянь, идет стройка. Кажется, персы задумали что-то очень крутое.
Есть и минусы: пробки. Трафик безумный. Под вечер я очень устаю от шума и чувствую себя обессиленной. Кроме того, в Иране не соблюдают ПДД. Порой страшно переходить дорогу, так как водители игнорируют светофоры и пешеходы.
Богатство и бедность во всех странах выглядят одинаково. Проезжая бедные районы Тегерана, можно увидеть мусор на улицах, болтающихся без дела молодых людей или попрошаек. Уровень безработицы высокий. Между богатыми и бедными — огромная пропасть. Наша семья относится к среднему классу.
В доме матери моего мужа шесть персидских ковров. В других домах, где я гостила, их было не меньше трех.
Ковер в Иране — не только признак роскоши (изделия ручной работы от известных персидских мастеров стоят десятки тысяч долларов), но и необходимость. Обычно в квартирах на полу плитка. Поэтому мы стелим их на пол, а не вешаем на стены.
Иранские хозяйки — лучшие, если сравнивать их с японскими и русскими. Но здесь очень популярна услуга помощницы по дому. Так как семьи большие и современные иранки много работают, с уборкой им помогают.
К нам каждую неделю приходит женщина из Афганистана. Она пылесосит и чистит ковры, моет пол и проводит влажную уборку, гладит и иногда даже готовит.
Главное, чему я научилась у иранцев, — расслабляться. В Японии, где штраф за неправильную парковку — $150, я жила как на иголках. Здесь люди относятся ко всему проще, никуда не спешат и просты в общении. В Иране, надев платок, я ощущаю себя в сто раз свободнее, чем в Японии без платка.
Фотограф Хоссейн Фатеми покажет вам то, что скрыто от глаз Большого Брата, то, чем занимаются молодые иранцы за закрытыми дверями своих домов и клубов.
Более 20 лет новости и фотографии из Ирана были довольно однообразными: женщины в парандже, публичные смертные казни, демонстрации со сжиганием флагов и слухи о ядерном оружии. Однако реальность повседневной жизни в этой древней стране куда более сложная и разнообразная.
Современная жизнь в Иране выглядит совсем не так, как представляет большинство из нас. Со сказками там теперь мало что связано. Вместо этого Иран — уже давно цивилизованная страна, со своей культурой и жизнью.
1 Женщина во время церемонии Чехел Манбар, которая проходит перед Ашурой в Хорремабаде. По традиции, иранские женщины ходят босиком, зажигая 40 свечей в определенных местах в центре города. Церемония начинается рано утром и длится весь день.
2 Обнаженная женщина на кровати в своем доме. Она вынуждена работать проституткой, чтобы прокормить двух своих детей.
3 Женщины в салоне красоты, куда мужчины не имеют права заходить. Работать в салоне для мужчин тоже, естественно, запрещено.
4 Подвыпившие девушки наслаждаются вечеринкой. Хотя не состоящим в родстве мужчинам и женщинам запрещено общаться и отдыхать вместе, многие игнорируют этот закон в своих домах.
5 Рок-группа на закрытом концерте.
6 Девушки в тренажерном зале, где тренируются исключительно женщины.
7 Девушки играют в бильярд в зале отдыха для мужчин, куда девушкам вход строго настрого воспрещен.
8 Девушки курят кальян, что было запрещено делать в общественных местах.
9 Рок-музыка запрещена, так что эти ребята репетируют на свой страх и риск в тайном месте.
10 Девушки курят на балконе дома. Дома они могут безнаказанно носить майки и не покрывать голову.
11 Парень играет на гитаре в парке города Шираз.
12
Продавщица и покупательница рассматривают каталог нижнего белья, пока еще одна клиентка примеряет бюстгальтер.
13
Эйлья – художник – пьет и курит в своем доме.
14
Две девушки после вечеринки в доме подруги.
15
Паркурщик.
16
Вид на Тегеран с башни Милад.
17 Шервин в своей комнате с собакой. По исламским законам, собака считается грязным животным, поэтому жителям Ирана нельзя держать собак. Большинство иранских собачников держит своих питомцев в четырех стенах, потому что полиция имеет право конфисковать собак, если хозяева будут их выгуливать.
18 Иранская модель Сахар позирует фотографу.
19
Парочка читает Коран на религиозной церемонии в память о смерти Имама Али на кладбище в пригороде Тегерана.
Правообладатель иллюстрации Reuters Image caption Путин в гостях у аятоллы Хаменеи 23 ноября
Визит президента России Владимира Путина в Тегеран на этой неделе в иранских официальных кругах восприняли с энтузиазмом, но в неофициальных тут же напомнили, что Персия и Россия всегда были врагами.
Иранцам очень понравилось решение Путина прямо из аэропорта отправиться на встречу с духовным лидером Ирана аятоллой Хаменеи.
Сама же встреча прошла, видимо, в настолько дружественной атмосфере, что ветеран иранской политики, бывший министр иностранных дел Али Акбар Велаяти назвал её "лучшей и самой важной во всей истории Исламской Республики".
О чём именно говорили Путин и Хаменеи, известно мало. Иранская пресса широко цитирует высказывание, приписываемое Путину: "В отличие от некоторых, мы никогда не втыкаем нож в спину нашим союзникам".
Заполучить такого союзника в сирийской кампании, как Москва, для Тегерана, очевидно, было большой внешнеполитической удачей. Особенно после тяжёлого лета, в течение которого положение иранских частей и их союзников - "Хезболлы" и армии Башара Асада - на полях сражений в Сирии становилось всё хуже и хуже.
Потери среди частей иранского Корпуса стражей исламской революции росли с каждой неделей. Решение Путина ввязаться в конфликт очень помогло Ирану и позволило на данный момент укрепить позиции режима Асада.
Недружелюбные соцсети
Впрочем, не все иранцы убеждены в пользе союза с Россией. Некоторые пользователи соцсетей в связи с визитом Путина решили напомнить соотечественникам о некоторых не столь радужных моментах в отношениях двух стран.
"Эта вшивая атомная станция, которую вы строите для нас уже 20 лет и которая должна была заработать ещё 10 лет назад, не достроена и наполовину" - напомнил один из них об АЭС в Бушере, которую строят россияне.
"Вы ни разу не голосовали в Совбезе ООН против резолюций, которые в последние 10 лет превратили нашу жизнь в ад, - обвиняет Россию другой. - Что хорошего Россия хоть когда-нибудь сделала для Ирана? Назовите хоть три вещи".
Отношения между Персией-Ираном и Россией имеют многовековую историю и никогда не были безоблачными.
В восприятии большинства иранцев русские - опасный и непредсказуемый враг, нация, с которой они вели большие войны и терпели обидные поражения.
Слова "Туркманчайский трактат" - по этому мирному договору 1828 года Персия по итогам войны отдала Российской империи большие территории - до сих пор являются для иранцев синонимом несправедливого договора.
Туркманчайский договор
Мирный договор между Персией (ныне Иран) и Российской империей по итогам русско-персидской войны 1826-1828 гг.
Персия отдала России Эриванское и Нахичеванское ханства, а также остатки Талышского ханства (сейчас это части Армении, Азербайджана и Турции). Кроме того, на Персию была наложена большая контрибуция.
Брак по расчёту
Правообладатель иллюстрации EPA Image caption Похороны бойца КСИР, погибшего в Сирии. Тегеран, сентябрь 2015 годаМногие задаются вопросом, может ли быть прочным союз между странами с такой богатой историей вражды. Но пока очевидно, что лидеры России и Ирана считают этот новоиспечённый союз наилучшим способом сохранить влияние в Сирии и во всём регионе.
При этом напряжённость в отношениях Ирана и Саудовской Аравии не спадает.
Обещание президента Ирана Хасана Роухани наладить отношения с Саудовской Аравией пока остаётся невыполненным, к тому же большинству иранцев не очень-то этого и хочется.
Все больше иранцев рассматривают саудовцев как врага, как страну, которая поддерживает "Исламское государство" (признано в России экстремистским и запрещено) и потому представляет собой прямую угрозу Ирану.
Эти чувства к Саудовской Аравии настолько сильны, что даже те простые иранцы, которые обычно ругали Корпус стражей исламской революции за подавление инакомыслия, теперь считают "стражей" героями, рискующими своими жизнями за Иран и весь Ближний Восток в войне с экстремистами из ИГ.
С точки зрения иранцев, Россия очень вовремя пришла на помощь их стране, бившейся с экстремистами почти в одиночку.
А тот факт, что российская поддержка с воздуха позволила добиться некоторых успехов на земле, показывает, что альянс приносит плоды.
Возможные линии раскола
Однако в российско-иранских отношениях уже в ближайшие месяцы могут обозначиться серьёзные разногласия.
Во-первых, по вопросу о будущем Башара Асада.
Иран считает, что Асад должен остаться президентом, и это не обсуждается.
Путин на этой неделе в Тегеране заверял вместе с аятоллой Хаменеи, что поддерживает Асада. Но в разговорах с другими "партнёрами" Москва уже намекала, что на каком-то этапе она может быть готова как-то более гибко посмотреть на этот вопрос.
Во время визита в Иран президент России говорил о больших планах сотрудничества и инвестиций в нефтегазовой отрасли, строительстве, энергетике и других отраслях экономики.
Планы впечатляющи, но сейчас обе страны - в экономическом кризисе, и какая часть этих планов будет реализована, пока непонятно.
В России же некоторые эксперты уже предупреждают, что, сближаясь с Ираном, Асадом и "Хезболлой", Россия рискует оттолкнуть суннитские страны и потерять влияние в большей части региона.
У иранцев есть присказка про ад: это место, которое кишит такими ядовитыми скорпионами, что приходится спасаться от них среди змей.
На этой неделе, во время визита Путина в Тегеран, стороны сияли улыбками, но вполне вероятно, что их "совместное предприятие" в Сирии чем дальше, тем чаще будет напоминать эту присказку.
28 февраля 2018, 20:48Ну-с Девули,
Решила я все-таки написать и отчитаться об отношениях с иранскими мужчинами. Тема эта может быть кому то близка. Не стесняемся, коментируем. Сразу хочу оговориться, что мы живем не в Иране, и я там ни разу не была. Но и не в России. Мои опыт обшения с иранскими мужчинами сводится к моему мужу, его многочисленной родне, и друзьям мужа.
Начну наверное с внешности.
В среднем срезе, мужчины привлекательны. Несмотря на то что преобладает южный смуглый тип внешности, зачастую иранцы имеют светлую кожу. А на севере ирана есть довольно много голубоглазых блондинов. Я встречала и таких. У них такой универсальный тип внешности, что за границей они редко признаются, что из Ирана (особенно когда знакомятся с девушками), и любят брать себе европейские имена, и представляться Алехандро из Испании или Марио из Италии. Следят за собой, очень любят брендовую одежду. Вообще их любовь к дорогим вещам безусловна, на глаз могут определить что и за сколько на вас надето. И лейблы совсем не обязательно что бы были видны. Фанаты ковров. Нет, не так. ФАНАТЫ КОВРОВ. Просто смиритесь с тем что в доме их будет много
Характер.
Стойкий, нордический.
Если бы... Характер южный, со всем спектром чувств - от теплоты и душевности, до драматичности с хлопаньем дверей, заламыванием рук, слезами и т.д. и т.п. Ну в общем спокойствие это не про иранцев. Очень радушные хозяева, любят и умеют принимать гостей. Вообще любят приглашать к себе, устраивать посиделки. Во время которых очень часто разделяются по гендерному признаку, ну т.е. женщины с женщинами помогают на кухне, а мужчины отдельно. Получается это как то само собой. Но я к этому не приучена, поэтому тусовалась и там и сям.
Вот тут можно очень много написать. Иранцы обожают вкусно поесть. Едят много, знают толк в еде. У них очень вкусная кухня, которая для них конечно же самая лучшая. Плохо приготовленный ужин ваш иранский мужчина может воспринять как личное оскорбление. Мой совет, готовьте побольше. Ну т.е. вы приготовили и подумали что достаточно, не думайте, готовьте еще. Когда решите что много, поднапрягитесь и приготовьте еще. Вообще такого понятия как много еды нет, забудьте о нем. И не прекращайте готовить.
Не советую баловать иранцев деликатесами русской кухни типо селедкой под шубой, упаси боже холодцом или салом. На ура идет только салат оливье, так как (вы удивитесь) но его они тоже готовят.
В еде привиреды, оно и понятно, иранская кухня, деиствительно очень и очень вкусная.
Не религиозны, от слова совсем. Тут конечно стоит оговориться что я все-таки врашаюсь в круге людей которые имигрировали сразу после иранской революции, т.е. не захотели оставаться в стране, где к власти пришли религиозные фанатики. Но опять же по словам самих иранцев, которые продолжают ездить к своим родтсвенникам в Иран, среди образованной части населения трудно встретить по настоящему религиозного человека.
Имеет огромное значение для мужчины, часто семьи большие и контакты поддерживаются со всеми дядями, тетями, кузенами до десятого колена. Что бы вы понимали размер, мама моего мужа одна из 10 детей, все ее сестры и братья имели по 3-5 детей. Ну т.е. у моего мужа примерно 50 кузенов и кузин, возраст которых варьируеться от 20 и до 60. И это с маминой стороны, а теперь представьте свадьбу. И не дай бог забыт кого-то пригласить. Если ваша цель выйти замуж за Иранца, понравтесь его семье и понятное дело - его маме. Кстати иранцы очень материальны, и снобы. Им будет важно и ваше образование, и из какой вы семьи. Не смотря на то что Иран сейчас религиозная страна, поголовно все девушки получают высшее образование и вовсе не норовят осесть дома с рождением детей.
Если обобщить какие-то общие черты нации, которые мне импонируют - это душевность, теплота, гостепреимность, радушие. В мужчинах - надежность, щедрость, вообще они джентельмены, пальто подадут, дверь откроют, в ресторане заплатят. Из негативных черт - болтуны, понтогоны, очень лубят приукрасить свою значимость и положение в обществе. Это кстати делают все, не только мужчины. наверное еще медлительность, не торопяться от слова совсем. Не расчитивайте на пунктуальность, сбережете себе массу нервных клеток, примите как данность и говорите время на час раньше подразумеваемого, ну т.е. свидание в 8, говорите 7.
Засим откланиваюсь, всем бобра, добра, а желающим и персидкого кота.
