В эпоху Возрождения на смену жестким религиозным догмам, средневековому аскетизму пришли совершенно новые ценности. Стремление наслаждаться жизнью здесь и сейчас оказало определенное влияние на стиль причесок. Женщины снова стремятся выделиться из толпы и создают удивительные по своей сложности и роскоши прически.
Для Возрождения характерен возврат к традициям античной культуры, в том числе и возврат к античным прическам. Женщины начинают украшать свои прически дорогими украшениями, диадемами. Высоко ценились именно светлые волосы. Женщины эпохи Возрождения использовали различные натуральные красители или же часами сидели под палящим солнцем, ожидая, что пряди выгорят и станут светлее. Несмотря на это, в эту эпоху ценится белая кожа, поэтому модницы тщательно оберегали от загара кожу лица с помощью шляп с широкими полями.
Новым веянием эпохи Возрождения стал открытый высокий лоб. Порой женщины пытались искусственно увеличить высоту лба, для этого они сбривали часть волос надо лбом. Также было принято сбривать брови.
17 век ознаменовался приходом стиля Барокко с его сложными декоративными костюмами и высокими прическами. В это время широкое распространение получает прическа «фонтанж», которая представляла собой высокую прическу с жестким чепцом, который поднимался надо лбом с помощью проволочного каркаса.
Прически начинают напоминать высокие башни, которые закреплялись с помощью каркаса. Для выполнения подобной прически требовалось много времени и средств, и позволить их могли лишь представительницы высшего общества.
В моде до сих пор остается высокий открытый лоб, линия лба опять ж приподнимается с помощью выбривания. Прически богато украшаются золотыми и серебряными украшениями, драгоценными камнями.
В 18 веке на смену барокко приходит рококо, а на смену высоким неестественным башням на голове элегантные и утонченные маленькие прически. В эту эпоху в моду входят трубчатые локоны. Наиболее распространенная прическа среди модниц – локоны, поднятые и уложенные на затылке, украшенные лентами, живыми цветами или жемчугом.
Тем не менее, во второй половине 18 века огромные высокие прически снова завоевывают популярность. Теперь на голову женщины создаются образы морских сражений и раскидистых садов. Именно в этот период прическа достигает своих неимоверных размеров. Очень часто в создании прически начинают использоваться шиньоны. Для создания дополнительного объема в ход шли также специальные подкладки-подушки, которые укреплялись шпильками.
Мода XVIII столетия в целом тяготела к вычурности и утончённости, к лёгкости и манерности. Этому способствовал и стиль рококо, главенствовавший в изобразительном и декоративно прикладном искусстве на протяжении большей части XVIII века.Рококо (от фр. rocaille - декоративная раковина, ракушка) стиль в искусстве, возникший во Франции во второй половине XVIII века. Идейная основа стиля рококо - это вечная молодость и красота, галантное и меланхоличное изящество, бегство от реальности.Характерными чертами этого стиля являются изысканность, большая декоративная нагруженность композиций, Большое внимание к мифологии, эротическим ситуациям.
Аристократия в середине XVIII века замкнулась в своем уютном и интимном мирке, проводя жизнь в бесчисленных празднествах, балах и маскарадах, стремясь урвать от жизни все доступные ей утехи, в первую очередь чувственные. Ее девизом стала фраза: "Apres nous le deluge!" (фр. "После нас хоть потоп!"). В этих словах отразилось отношение к миру почти всего высшего французского сословия. Кстати, после них и случился "потоп", потрясший до основания общественные устои Западной Европы - грянула Французская буржуазная революция 1789г., и покатились с эшафотов гильотинированные головы французских аристократов и аристократок.
Но все это случится еще не скоро - только в конце века, а пока капризы и прихоти аристократии открыли простор творческой фантазии французских портних-модисток и парикмахеров.
До 1713 года дамы все еще носят фонтанж, сама форма которого давала большой простор для фантазий.
Фонтанж
(фр. fontange) - дамская высокая прическа времен Людовика XIV и одноименный чепец, состоящий из ряда накрахмаленных кружев. Укреплялся он при помощи шпилек и проволочных конструкций.
French man and woman, 1730s.
Интересна история появления этой прически. Во время очередной королевской охоты в 1680г. юная фаворитка короля Франции - Анжелика де Руссиль-Фонтанж нечаянно растрепала свои локоны и, чтобы длинные волосы не мешали ей охотиться, подвязала их куском кружева.
Исследователи расходятся во мнениях - то ли это кружево было сорвано с рукава, то ли было чулочной подвязкой. Так или иначе, это концептуальное сооружение на голове де Фонтанж пришлось по вкусу эксцентричному королю, и на утро почти все дамы явились ко двору с такими же "фонтанжами"
Некоторые модницы собирали пучок не прямо, а под углом, на манер падающей Пизанской башни. Даже простолюдинки сооружали себе подобие "фонтанжей".Появилось более сотни вариантов этой прически. Обычно прическа типа "фонтанж" представляла нагромождение высоко надо лбом нескольких туго завитых локончиков-штопоров, расположенных горизонтально и поэтажно. Один или несколько этих змеевидных локонов спускались на грудь.
Мария Анжелика де Скорайлль де Рувилль-Фонтанж
Со временем фонтанжи становились все выше и причудливей. У иных дам они достигали высоты 50-60 см. Такие сооружения уже приходилось поддерживать каркасом
.
Случай заставил европейских красавиц навсегда отказаться от фонтанжа. В 1713 году, на торжественном приеме в Версале английская подданная, герцогиня Шрусбери, предстала перед Людовиком XIV без фонтанжа, с гладко зачесанными волосами. Судьба фонтанжа была решена.В моду тут же вошла маленькая, гладкая прическа с рядами ниспадающих на плечи локонов.Эта простая, слегка припудренная прическа, украшенная букетиками или кружевной наколкой, эта кажущаяся простота и стала основной модной тенденцией века рококо.
В России мода на фонтанж держалась несколько дольше - до середины 20-х годов XVIII века. Правда, носили его, по преимуществу, пожилые дамы.
Женщины с полотен Ватто, Буше, Патера, де Труа, Шардена все до единой причесаны скромно и элегантно, - будь то роскошная маркиза де Помпадур, добродетельная Мария-Терезия или юная Мария-Антуанетта. Сохранились названия этих причесок - "бабочка", "сентиментальная", "тайна", "неженка". Носили даже короткие завитки, стиль а-ля mouton ("овечка").
Francous Boucher. 1746s. Madame Bergeret
.
Liotard L`Archiduchesse. Marie-Antoinette d`Autriche, future Reine de France, a lage de 7 ans (1762s.)
Elegante avec la robe a grands paniers, abbe mondain, jeunes gens en costume de chasse et de promenade avant 1760.
Buucher. 1758s. Marquise de Pompadou.
Однако с середины 70-х годов прослеживается иная тенденция: прическа снова принялась "расти" вверх, превращаясь в сложное сооружение. Есть мнение, что тон в моде задавала новая фаворитка Людовика XV - Мари-Жанетта Бекю, графиня Дюбарри, - девушка из народа, которую король в одночасье возвысил до себя. Помимо Дюбарри, моду диктовала, разумеется, молоденькая дофина Мария-Антуанетта. Став королевой, она посвящала большую часть времени изобретению новых причесок и нарядов.
Ее личный парикмахер Леонар Отьё по прозвищу Боляр, то есть Великолепный, лишь только направлял бурную фантазию "австриячки" в новое русло. Так Франция стала законодателем моды в области причесок. От названия сложной прически - куафюра - парикмахеров стали называть куаферами. все новые и новые прически стали появляться в результате соперничества парикмахеров.
Совместное творчество парикмахера и королевы дало миру такие шедевры, как "взрыв чувствительности", "сладострастная", "тайная страсть".
Между 1770 и 1780 гг. с легкой руки Марии-Антуанетты, обладавшей роскошной шевелюрой, женская прическа начала подниматься вверх - иногда на высоту 70, а порой и 100 см, т.е. иные прически были в несколько раз больше головы.
French woman in an alluring rose, 1770s.
Robe a la circassienne, 1770s
.
Разумеется не каждая придворная красавица имела настолько длинные и густые волосы, чтобы в точности следовать новой моде. Так началось триумфальное шествие шиньонов и дамских париков. В ход шли и волосы, купленные у представительниц "третьего сословия", и конские волосы.А также - ленты, драгоценности, ткани, цветы и плоды.Наиболее стильные женщины умудрялись носить на голове чучела птиц, статуэтки, и даже мини-сады с крошечными искусственными деревцами.
1781s.
Чудовищных размеров прически выполняли функции противовеса огромному шлейфу, тянувшемуся за платьем дамы.Кроме того, туфли с высокими каблуками и огромная ширина юбки в бедрах, тоже требовали уравновешивания. Поскольку при подобных прическах удержать равновесие было сложно, то появилась мода на тонкие трости с жесткой кисточкой-чесалкой для головы - необходимый атрибут для прогулок.
От огромного веса сооружений и постоянного натяжения волос у модниц ужасно болела голова, но, помятуя о том, "красота требует жертв", чего только не выдерживали женщины той эпохи! Однажды королева Франции Мария-Антуанетта согласилась ехать в карете, стоя на коленях, чтобы не повредить прическу - шедевр парикмахерского искусства и труд нескольких знаменитых куаферов. Можно себе представить, как непросто было носить такую прическу, сохраняя при этом непринужденную улыбку и гордую посадку головы.
Неудобство высоких причесок, мешавших женщинам сидеть в карете, в конце концов было учтено Боляром. Он придумал легкий стальной механизм (его вставляли в парик), с помощью которого можно было сделать прическу низкой, а затем, нажав на клапан, - снова высокой.
Marie Antoinette, Quenn of France, in coronation robes by Jean-Baptiste Gautier Dagoty, 1775.
К этому периоду относиться всем известная прическа A
-lа Belle Poule
. Она была в моде всего несколько недель. В 1778г фрегат "Belle Poule" одержал победу.Леонар со своей талантливой ученицей королевой Марией-Антуанеттой живо отозвались на это событие. несколько куаферов во главе с Леонаром, сооружая на голове королевы эту прическу высотой 70 см, трудились, стоя на лестницах, около 10 часов.
Coiffure a la Belle-Poule
Прически могли изображать эпизоды охоты, натюрморты, пейзажи, ветряные мельницы, крепости, мосты, парусные корабли, сады, корзинки с фруктами, рога изобилия, сцены из модных пьес, казни и даже моменты интимной близости. Торжественный спуск на воду королевского фрегата «Адмирал» привел к появлению прически «адмиральская» с корабликом под парусами на макушке. А промчавшаяся в 1773 году по париижскому небу комета породила прическу «комета» с длинным хвостом из хлопчатобумажного газа. Когда в моду вошли живые цветы, в прически стали прятать флаконы с водой, чтобы цветы дольшe не вяли. Они, конечно охранялись долго, но ходить и сидеть с такими сосудами на голове следовало осторожно.Затем овощи и фрукты оттеснили на задний план цветы: пришла мода на артишоки, кочаны капусты, морковь, редис и т. п. Их сменили птичьи гнезда с яйцами и клетки с птицами. В прическу вставлялось множество драгоценностей.
Случалось, что головка знатной дамы была так усеяна золотом и драгоценными камнями, что ее вес превышал вес всего тела. Потом пришла мода на перья в волосах, ради которой были уничтожены тыcячи лебедей, павлинов, цапель, страусов и других редких птиц.
Парижский журнал «Курьер де ля мод» в 1770 г. в каждом выпуске помещал гравюры, изображавшие девять новых причесок — всего 3744 образца в год, что считалось величайшим достижением времени, позволяющим каждому проявить свой вкус при выборе прически.
Berliner Trachten des 18 Jahrhunderts
.
Coiffure a la zodiaque; coiffure casque a la clorinde; Coiffure en soleil levant; coiffure a la persane
.
Большим подспорьем в сооружении всех этих чудес были шиньоны, подушки-подкладки, лаки, помады, сало и бараний жир, удерживавшие пудру, шпильки различной длины. Порой их число достигало нескольких сотен.
Пудру употребляли всевозможных цветов: серебряную, белую, палевую и розовую. Дама надевала льняной пеньюар «пудер-мантель», чтобы не испортить платье и грим, и держала длинную маску с пластинками слюды против глаз, парикмахер обильно пудрил ее. Парикмахеров той поры нередко называли «мерлан», что означало рыба, обваленная в муке.
Также существовали специальные шкафы-комнатки, где сверху сыпалась пудра.
Кстати, мука, служившая основой пудры, была не всем по карману. Слуга Иоганна Беттгера - изобретателя фарфора - вместо муки стал использовать порошок из белой глины. Обнаружив ее свойства, хозяин парика изобрел... фарфор...
.
Поскольку столь сложные архитектурные сооружения на голове требовали многих часов упорной и очень дорогой работы куафера, то, естественно, женщины причесывались не ежедневно. Даже аристократки делали это раз в 1-2 недели. Мещанки же причесывались и того реже — раз в месяц, а прически сохраняли как можно дольше нетронутыми. Волосы дам кишели насекомыми (вшами и блохами) и пахли прогорклой помадой (в среднем ее на прическу уходило до 1 кг!). Иногда там даже заводились мыши, привлеченные запахом пшеничной или рисовой муки, из которой готовили пудру. Естественно спать с такой прической было невозможно да к тому же такие громадные сооружения на голове были идеальными местами обитания для огромного количества вшей. Спасались от этой напасти специальными палочками, которыми чесали кожу головы, дабы хоть немного уменьшить постоянный зуд.
Чтобы отбить дурной запах, волосы сильно душили всевозможными благовониями, так что от дамы пахло за 50 шагов. Модницы постоянно носили с собой флакончики с резкими духами. Существовала специальная костяная или металлическая спица - трость (grattoirs), с помощью которой можно было, просунув ее сквозь валики, подкладки и прочие «примочки» и «прибамбасы», почесать голову, не портя прически. Эти палочки для чесания обычно имели наконечник в форме человеческой кисти.
Во время сна пользовались специальными, обтянутыми шелком деревянными подставками-подголовниками, которые давали возможность держать прическу на весу. Некоторые модницы вообще спали сидя в креслах. Для защиты от грызунов изобрели специальный проволочный чепец («кибитку»), который надевали даме на голову во время сна.
В 1770 году произошел трагический случай. От искр фейерверка, устроенного во время свадьбы будущего короля Людовика XVI, вспыхнули как порох огромные прически у множества дам. Погибло более 500 человек (в основном женщины), и вместе с ними и знаменитый Легро — куафер, славившийся особой изощренностью причесок.
Мода на высокие прически исчезла после рождения Марией-Антуанеттой наследника престола; после родов ее роскошные волосы сильно поредели и она быстро ввела в моду новую прическу - небольшой паричок с шаловливыми локонами “enfant
” (фр. «дитя»).
Со временем (к началу 80-х годов) громоздкая, вычурная куафюра становится несколько скромнее. Исчезает мода на «паруса» и «вазоны». Только ленты и муслиновая ткань остаются в арсенале модниц, но шляпы и наколки по-прежнему большие и обьем прически сохраняется. В моду входят шляпы из соломы с низкой тульей и широкими полями, их повязывают с лентами в новом «деревенском» стиле.
French men, women, and a child, 1774-1792
Thomas Gainsborough Lady Georgiana Cavendish 1787
Marie-Antoinette by Elisabeth Vigee-Lebrun 1783
Fachion plate of 1786 shows a caraco and petticoat, worn with a wide-brimmed summer hat of straw with elaborate trimmings.
1787 fashion plate.
Желание нравиться преобладало надо всеми другими стремлениями и породило одежду, подчеркивающую чувственные формы тела. Все, абсолютно все женщины хотели быть молодыми (вечно молодыми!): чтобы скрыть возраст, два раза в день утром и вечером) принимали освежающую кожу ванну из парного молока, волосы покрывали слоем пудры, скрывающей седину, щеки сильно румянили.
Все женщины стремились остановить время. Именно поэтому в моду вошли обильные румяна - одна из отличительных черт XVIII в. Так как повелевать природой человек не в силах, то с помощью румян был искусственно создан цвет, считавшийся типичным цветом молодости и красоты. Благодаря румянам на женских лицах царила вечная весна.
Грим применялся столь обширно, что порой мужья не узнавали своих жен.Гримирование было исключительно привилегией знатных дам, другим, в том числе и женщинам легкого поведения, оно был запрещено, Дама высшего света уже издалека бросалась в глаза своим искусным гримом. Щеки были сильно
нарумянены, остальная часть лица бледна до крайности. Дамы покрывали лицо свинцовыми белилами, поскольку бледная кожа считалась признаком аристократизма.
С этой целью производили кровопускание и пили уксус. Для полной иллюзии проводили на лице голубые прожилки, будто бы проглядывающие сквозь нежную, тонкую кожу.При этом умывались далеко не каждый день, чтобы сохранить макияж. Популярными были молочные и земляничные маски. В макияже главным был красный грим самых разных тонов. Расходовали его в больших количествах, Так, в год Франция расходовала два миллиона баночек с красным гримом.
На каждую даму уходило в год косметики с полпуда. На многочасовых увеселениях пудра и румяна на основе цинковых белил подсыхали и отваливались кусками, поэтому дамы вынуждены были поправлять грим на своих ярко нарумяненных щеках, который делал их похожими не на людей, а «на ободранных телят».
Гримировали даже мертвых, чтобы они выглядели как можно красивее. Некоторые дамы в своем завещании точно описывали, как следует загримировать их после смерти. Нежность шеи умершей подчеркивали прозрачные платки с синими прожилками.
Потребности в пудре в Европе того времени были огромными. Для французов и француженок ее требовалось столько, что во Франции случались перебои с рисовой или пшеничной мукой, из которых производилась разноцветная пудра для косметики, Пудрили лицо кисточками или мехом. Зато обильно напудренные волосы и не в меру раскрашенные лица помогали в самом главном: скрывать возраст.
Женщина той изысканной и беззаботной поры все больше и больше становилась похожей на утонченную драгоценную статуэтку в фантастически сказочном интерьере. Грациозность и легкость продолжали отличать женский силуэт и, соответственно, женский костюм тех времен: узкие плечи, чрезвычайно тонкая (осиная) талия, округлая линия бедер, поначалу маленькая, а затем огромная прическа и высоко приподнятая грудь, которая к концу века будет все увеличиваться и увеличиваться в размерах все больше выступать вперед.
Кстати, моду на высокую грудь ввела супруга Людовика XVI красавица-австриячка Мария-Антуанетта, обладавшая безупречно красивым, как две пиалы, высоким бюстом.
Поскольку широкая грудная клетка считалась признаком неблагородного происхождения, то дамы шнуровались как можно туже. Случалось, ребра из-за этого срастались, что доставляло благородным бедняжкам-модницам невыносимые страдания. Многие из них, памятуя о том, «что красота требует жертв», продолжали носить корсеты даже во время беременности (особенно, если она была нежелательной, а подобное в то галантное время случалось очень часто), что нередко приводило к появлению на свет детей с искривленными руками или ногами либо иными тяжелыми заболеваниями.
Fashion Before Ease The Lewis Walpole Library, Yate University
Прямо на корсет дамы рококо натягивали платье и, не надевая и не поддевая более ничего, отправлялись за пределы своего дома. В ту до предела утонченную эпоху нравы настолько упростились, что возникла даже игра, одинаково приятная обеим сторонам.
На модной тогда картине знаменитого французского живописца Фрагонара «Качели» (1767 г.) молодой человек смотрит даме под юбку и видит то, что ему разрешается увидеть.
Чрезмерное увлечение интимом вызвало появление столь глубокого декольте в виде каре, что грудь обнажалась до околососкового кружка (ареолы)
Кстати, большой популярностью пользовалось подкрашивание сосков красными (пунцовыми, бордовыми, малиновыми и др.) красителями. Прийти на бал с бледными сосками было столь же немыслимо, как сегодня появиться на светском рауте без... макияжа. Чтобы сосок «стоял» - его время от времени натирали льдом, который модницы возили с собой на балы или приемы в специальных «ледницах"
Ближе к концу века грандиозные и буйный стиль европейской знати подвергся критике со стороны философов Просвещения. Не только прически и платья, но тот же художественный стиль, "Рококо", был подвергнут резкой критике.А после Французской революции «старорежимные моды» сделались предметом насмешек… А уже спустя несколько лет, светские дамы щеголяли с элегантно — скромными причёсками «а-ля грек» и «а-ля Аспазия Новое общество повернулось к простоте, от рококо стиль они отправились в "нео-классик, художественный стиль, который прославляет древнегреческие классические каноны красоты. И это стиль идет в гармонии с романтизмом, который начался в конце века и останется на протяжении почти всего девятнадцатого века.
Эпоха Рококо
XVIII в. был веком расцвета женских причесок и париков. Никогда разнообразие моды и её «драматичность» не были показаны так очевидно, как в эпоху рококо. Между двумя крайностями – от высокой причёски к низкой и наоборот – постоянно колебалась мода. В первой половине XVIII столетия женские причёски во Франции продолжали оставаться громоздкими и тяжеловесными. В основном они повторяли силуэты причёски «а-ля Фонтанж» с небольшими изменениями. В скором времени высокая причёска в 2 фута (62 см) начинает опускаться и получает название «Фонтанж-комод» - «удобная».
Жёны буржуа носили причёски поскромней: «а-ля Кульбит», «а-ля Мутон». В 1712 году «фонтанж» становится не модным и исчезает. Король Людовик XIV теряет былой интерес к моде и полностью подчиняется влиянию своей последней фаворитки мадам Ментенон, набожной и скромной женщины, носящей нелепую, приплюснутую причёску, получившей язвительное название «Смирение». Все придворные дамы вынуждены были причёсываться «а-ля Ментенон» .
С 1725 года (при дворе Людовика XV) входят в моду маленькие, изящные причёски, которые сильно пудрили. Эти причёски называли «малыми пудренными». Они были почти одинаковы для мужчин и женщин. Волосы завивали в лёгкие завитки, наподобие раковины и укладывали вокруг головы широким венком, оставляя затылок гладким. У женщин в причёске присутствовали ещё два змеевидных локона, которые спускались на сильно декольтированную грудь. Такую причёску носила графиня Коссель, фаворитка курфюстра саксонского Августа II, поэтому причёску называли её именем.
Мария Лещинская, полька по происхождению, уделяла много внимания своей внешности и гардеробу. 1725 году она вышла замуж за Людовика XV и много сделала для развития моды при королевском дворе. Причёску графини Коссель она усовершенствовала, украсила пером и брошью, и назвала её «Полонез» .
Вступление на престол Людовика XVI ознаменовалось двумя вещами: невиданным ростом государственного долга Франции и появлением новой причёски «Цветы королевы» , украшенной хлебными колосьями и рогом изобилия. Это было началом парикмахерских безумств. Очень скоро мода вытеснит прежние, более скромные причёски времён раннего рококо. Тон задаёт сама королева. В 60 – 70-е годы причёски представляют собой уже целые сооружения в полметра высотой, которые возводят искусные парикмахеры-куафёры. Работа длится по несколько часов. Парижский «Courrier des Dames» даёт модницам очередной совет: «Каждая дама, желающая привести свои волосы в соответствие с последними вкусами, должна приобрести эластичную подушечку, точно соответствующую размерам её головы. Уложив, напудрив и напомадив как следует волосы, нужно подложить под них подушечку и поднять до нужной высоты…». Соперничая между собой, столичные куафёры измышляли не только невиданные до сих пор причёски, но и неслыханные для них названия: «Зодиак», «Бурные волны», «Охотник в кустах», «Бешеная собака», «Герцогиня», «Отшельник», «Капуста», «Мушкетёр», «Полисадник», «Улыбка ангела», «Расцветающая приятность», «Прелестная простота» .
Боляр – виртуоз моды .
Блистательный Леонар Отьё по прозвищу Боляр - «Великолепный», был придворным парикмахером и шляпных дел мастером Её Величества Марии-Антуанетты. «…Виртуоз моды – утончённый, жеманный, манерный, одним словом, настоящий кутюрье, он полностью соответствовал тому типу, многочисленные образцы которого нам хорошо известны. Его современник – поэт, оставил хвалебные строки, посвящённые Боляру - Архимеду моды, волшебнику, который в своём роскошном магазине распоряжается вкусами клиента:
Боляр, cтолько шедевров, таких блестящих, Которыми ты украсил своё Отечество, Подтверждают твой огромный талант. Ты держишь драгоценный жезл, Что превратил Французскую империю В империю счастья и феерии.
Боляр преподнёс королеве сделанную им самим благоухающую розу, сердцевина которой открывалась, являя взору миниатюрный протрет Её Величества. Это показалось очень обидным для Розы Бетрэн, которая стремилась к единовластию над своими высокопоставленными клиенками и, она надолго отказалась выполнять заказы принцессы де Ламбаль, виновницы знакомства Боляра с Марией-Антуанеттой.
Ближайшее окружение Марии-Антуанетты также были клиентками Боляра. Мадам де Матиньон, известная своими дерзкими выходками (даже в день казни она осталась верна себе: на эшафот она взошла нарумяненная и в шикарном платье), заключила с великим куафёром соглашение: двадцать четыре тысячи ливров и он каждый день сооружает ей новую причёску. Эти причёски были настолько высокими, что « дамы ехали в своих каретах, стоя на коленях или согнувшись до предела. Их лица будто вставлены в середину тела…», - так писали в 1775 году.
Причёски требовали много шпилек, помады, пудры, поэтому её старались сохранить как можно дольше, не разбирая несколько дней, а то и недель. Во время сна дамы пользовались специальными подголовниками, которые позволяли держать причёску на весу. Тот же знаменитый Леонар Боляр, был первым создателем причесок, составлявших единое целое с головным убором.
Творчество виртуоза парикмахера и неуёмная фантазия королевы дали миру такие шедевры, как «Взрыв чувствительности», «Сладострастная», «Тайная страсть». В сравнении с бледной «неженкой» или скромной «бабочкой» предыдущего периода это были громадные, сложные по исполнению причёски, составлявшие единое целое с головным убором. В них находили отражение международные события, успехи в технике
Головные уборы , конечно же, существовали самостоятельно. Целое направление в создании шляп, придумал знаменитый маэстро: «шляпы настроения» , - так назывались причудливые сооружения, вписанные в не менее причудливые причёски изысканных дам. Они предназначались для выражения тайных мыслей и чувств особы, надевшей такую шляпку. Вокруг головок легкомысленных дам вились бабочки – целая стая вестниц любви говорила о поисках или поощрении флирта с кавалером, саркофаги и траурные урны говорили о меланхолии из-за погибшей любви. Для герцогини де Шартр, которая в 1775 году родила сына (будущего Луи Филиппа) Леонар придумал причёску с восседающей роскошной кормилицей, державшей ребёнка на руках. Маленькие фигурки – безделушки стали необходимым средством для создания задуманного образа. Отныне у них появилась самостоятельная жизнь в неизменном процессе создания костюма. Они позволяли модисткам и куафёрам воплощать любые фантазии: политические события, сражения и победы, судебные процессы, театральные успехи, салонные сплетни – всё служило предлогом для создания новых украшений, отделки новых моделей головных уборов и причёсок.
Но все течет, все изменяется. Кто достиг вершины, тот идет вниз. Для французской сословной монархии спуск вниз начался, как известно, уже при жизни Людовика XIV и продолжался вплоть до революции. Король-солнце, говоривший: Государство — это я, все-таки по-своему заботился о величии Франции. А Людовик XV, нисколько не отказывавшийся от притязаний абсолютизма, думал только о своих наслаждениях. Ни о чем другом не думало и огромное большинство окружавшей его аристократической челяди. Его время было временем ненасытной погони за удовольствиями, временем веселого прожигания жизни.
Но как ни грязны были подчас забавы аристократических бездельников, вкусы тогдашнего общества все-таки отличались неоспоримым изяществом, красивой утонченностью, делавшими Францию законодательницей мод. И эти изящные, утонченные вкусы нашли свое выражение в эстетических понятиях того времени. Повсюду распространяются утонченность элегантности и тонкость чувственного наслаждения. В 1740 году поэт Нирон в одном из своих стихотворений говорит от лица знаменитого живописца Буше любовнице Людовика XV, госпоже де Помпадур:
Говоря откровенно, я ищу
Лишь изящество, грацию, красоту,
Мягкость, вежливость и веселость
— Словом, все то, чем дышит
Чувственность или игривость.
Все это без лишней вольности,
Под покровом, которого требует
Придирчивая добродетель.
На смену Барокко пришла эпоха раннего Рококо
Неестественно выглядевшие большие прически уступили место маленьким, изящным, с трубчатыми локонами. Появилась пудреная прическа. Изящная и привлекательная маркиза де Помпадур, которая при дворе появлялась все с новыми и новыми прическами, задавала тон. Людовик XV с восхищением относился к этой Женщине маленького роста, которая впервые ввела моду на высокие каблуки и высокие прически эпохи Барокко уменьшила в соответствии со стилем маленькой женщины. Впоследствии (при Марии Антуанетте) парикмахерское искусство стало иметь настолько большое значение, что для обучения мастерству создавать уникальные прически были основаны парикмахерские академии. После 1770 года в период позднего Рококо наступил расцвет паркмахерского искусства. В это время на дамских головках разыгрываются морские сражения с миниатюрными парусниками, расцветают райские сады… Уменьшившаяся было в начале Рококо прическа растет, как на дрожжах. Парикмахеры ценятся на вес золота. Пудра, которую делали из муки, используется килограммами.
«Петь и веселиться, не обращая внимания на мелочную суету черни » — пожалуй, это и в самом деле был девиз галантного века, золотого века, который мы сейчас называем «временем рококо».
На самом деле в первой половине XVIII века не было никакого стиля рококо. Название это появилось уже после смерти «галантного времени» и было рождено любителями классицизма, которым страшно хотелось отделить себя от вычурной избыточности недавней моды. Изначально этот термин относился лишь к маленькой части стиля, а именно к украшению фонтанов и модных тогда садовых гротов «диким» камнем и «рокайлями» — раковинами (настоящими, каменными, а чаще — гипсовыми). Конечно, без таких украшений сложно было представить приличную усадьбу, но, поверьте, не гипсовый декор был главным в это время — гедонистическое время, посвященное «Купидону и Венере». Главным (как и в любое время) было мировоззрение. А обозревать мир тогдашний образованный, сытый и обеспеченный европеец желал взглядом легким, небрежным и ни на чем неприятном не заостряющимся.
Новые божества
Как ни странно, рококо был закономерным порождением барокко — периода темпераментного и бурного, отдающего Марсу внимания не меньше, чем Венере. Но вот завершились самые кровопролитные войны, слегка утряслись религиозные разногласия, в «дикой России» бояре расстались с бородами и развесили по стенам картины с нимфами и наядами, — и место не только Марса, но и Юпитера на олимпийском троне занял пухлый крылатый ребенок с луком и стрелами.
Окружали этот трон женщины. Нет, конечно, большая часть тронов земных была по-прежнему занята мужчинами, но «феминизацию» века это не отменяло: литература, музыка, живопись, мода производили то, что хотел прекрасный пол.
Впрочем, что там эфемерная мода — даже такое солидное и долговечное искусство, как архитектура, стало предельно женственным.
Крупные величественные формы барочных зданий не исчезли полностью, но утратили свою мощь, покрывшись сотнями, тысячами декоративных элементов.
Архитектура рококо не заботилась о том, чтобы быть рациональной, целесообразной или уравновешенной, — она желала быть игривой и очаровательной. Прямые линии и углы, гладкость стен, строгая симметрия — все это ушло в прошлое, уступив место кругам, овалам и изгибам. Тонкие столбики перил превращались в раздутые балясины, капители становились все более пышными, карнизы и кровли украшались вазонами и скульптурами, любой, самый незначительный выступ подпирала если не кариатида, то пилястра. Фасад любого здания казался дышащим от самых неожиданных чередований выпуклостей и впадин, картушей и завитков причудливой формы, напоминающих то морские волны, то причудливо скрученные листья. Естественно, внутри все было еще пышнее, чем снаружи.
К счастью, время пощадило достаточно интерьеров в стиле рококо, чтобы мы могли их оценить. Потолки комнат обрамляли лепные орнаменты, центр их нередко заполнял живописный плафон, завитки с капителей колонн «перетекали» на потолок, стены были покрыты лепниной и росписями, затянуты узорчатым шелком или тисненой кожей, украшены множеством зеркал в золоченых рамах. Случались и более причудливые украшения.
К примеру, убедительнейшие имитации одним материалом другого или скульптура, встроенная или перетекающая в роспись настолько органично, что, лишь прикоснувшись, можно было понять, где заканчивается плоскость и начинается объем.
Эти золоченые, зеркальные комнаты населяла кукольная мебель — парчовые и атласные диваны и креслица на тонких золоченых ножках, резные столики и консоли, инкрустированные редким деревом, перламутром, бронзовыми пластинами. Кажется, что любой предмет интерьера помимо своего основного назначения имел второе, не менее важное, — услаждать глаз и восхищать.
Новый идеал
Женщины, жившие в этих домах, не были похожи на пышных красавиц Тициана и Рубенса. Строго говоря, они вообще были не слишком похожи на живых женщин — столько в их образе было искусственного. Утянутые корсетом «в рюмочку», напудренные до бумажной белизны, которую оттеняли атласные и бархатные «мушки», — они напоминали хрупкие фарфоровые статуэтки. Пожалуй, этот новый идеал был своеобразным ответом на последние годы Людовика XIV. За свое долгое правление Король Солнце сменил множество фавориток — от бывшей одной из первых юной и стыдливой мадмуазель де Лавальер (из-за которой Дюма уморил сына Атоса) до царившей в его жизни последние 30 лет сурово-высоконравственной госпожи Ментенон, при которой Версаль «стал так уныл, что даже кальвинисты завыли бы от тоски». После заката Короля Солнце единственный живой наследник — его правнук Людовик — был стишком мал, и власть временно принял племянник покойного короля — герцог Филипп Орлеанский.
«По свидетельству всех исторических записок, ничто не могло сравниться с вольным легкомыслием, безумством и роскошью французов того времени , — писал А.С. Пушкин в своем «Арапе Петра Великого». — Последние годы царствования Людовика XIV, ознаменованные строгой набожностию двора, важностию и приличием, не оставили никаких следов. Герцог Орлеанский, соединяя многие блестящие качества с пороками всякого рода, к несчастию, не имел и тени лицемерия. Оргии Пале-Рояля не были тайною для Парижа: пример был заразителен... Алчность к деньгам соединилась с жаждою наслаждений и рассеянности; имения исчезали: нравственность гибла; французы смеялись и рассчитывали, и государство распадалось под игривые припевы сатирических водевилей ».
В результате Регентства французский двор получил самую дурную репутацию в Европе — и вернул себе титул «законодателя мод». Приняв власть после смерти дяди, Людовик XV ничуть не улучшил репутацию двора — как и герцог Орлеанский, он жил, окруженный множеством любовниц, постоянных и сиюминутных, и подарил истории фразу «После нас хоть потоп»... Но — именно это весьма скверное для страны царствование и позволило расцвести волшебному стилю рококо.
Отчасти за это мы должны быть благодарны самой знаменитой из его фавориток — Жанне-Антуанетте Пуассон, более известной как маркиза де Помпадур. Ее ненавидел народ и любили люди искусства, она разоряла Францию и покровительствовала литераторам и художникам. А еще она была настоящим эталоном женщины рококо — миниатюрной, круглолицей, с покатыми плечами и тонкой талией.
Макияж в стиле рококо
В отличие от XVII века, ценившего в женщинах правильные черты, статность и пышные формы, галантный век любил незрелость «женщин-подростков», гладкие, изнеженные тела, никогда не знающие ни работы, ни прочих усилий, вечную юность — или хотя бы ее иллюзию. Идеальной красоты, кстати, при этом не требовалось — ведь любой незначительный недостаток внешности мог быть исправлен косметикой, прической или одеждой. И то, и другое, и третье было мощным оружием.
Декоративную косметику в то время применяли весьма щедро. Для достижения фарфорового цвета лица и мужчины, и женщины густо пудрились, щеки, виски и веки подкрашивали румянами, губы — помадой, глаза обводили контуром, чтобы подчеркнуть их выразительность, брови красили, волосы завивали, начесывали и пудрили до белизны. Сияние кожи оттеняли «мушками» — фальшивыми родинками, вырезанными из черного бархата или тафты. По легенде, придуманы они были в XVII веке герцогиней Ньюкастл, не отличавшейся хорошей кожей. Проникнув во Францию, мушки за несколько лет превратились из средства маскировки в молчаливые слова «галантного языка»: пара родинок, наклеенных над верхней губой и на левой груди, сообщали кавалеру, что путь от губ ведет к сердцу, мушка между виском и глазом говорила о страстности своей хозяйки, вырезанная в форме полумесяца обещала вечернее свидание. Впрочем, полумесяц, звездочка или сердечко были не самыми причудливыми формами — порой мушки вырезали в форме амурчиков, корабликов и карет.
За время «правления рококо» женские прически менялись самым неожиданным и причудливым образом. В начале XVIII века в моде были маленькие, скромно украшенные, из напудренных до белизны и слегка подвитых волос, но уже к 30-м годам они подросли вверх и украсились локонами, спадающими на плечи, и шиньоном сзади.
Супруга Людовика XVI Мария-Атуанетта, обладавшая роскошными волосами, стала настоящей кормилицей парикмахеров — ведь вслед за ней дамы придумывали все белее и более причудливые способы украсить свои головы. Объема собственных волос для этого не хватало, и парижский модный журнал давал женщинам такой совет: «Каждая дама, желающая привести свои волосы в соответствие с последними вкусами, должна приобрести эластичную подушечку, точно соответствующую размерам ее головы. Уложив, напудрив и напомадив как следует волосы, нужно подложить под них подушечку и поднять до нужной высоты...» И неудивительно — ведь прически поднимались вверх на полметра и выше, так что без каркасов и подложек было не обойтись. Украшали эти прически не только цветами, лентами и перьями, но целыми искусно сделанными куклами — к примеру, по поводу рождения сына герцогиней де Шартр знаменитый куафер и шляпный мастер Леонар Боляр придумал молодой матери прическу с кормилицей, держащей на руках младенца. Парикмахерское искусство отзывалось на любое событие столь чутко, что в 1774 году некий иностранец писал: «Ежедневные новости можно узнать, рассматривая головки женщин ».
Конечно, эта мода вызывала насмешки (в прессе того времени полно карикатур на красавиц с невероятными прическами) и возмущение у «дам старой закалки», но когда модниц интересовало мнение мам и бабушек? Специально для борьбы с ними все тот же Леонар Боляр придумал чепец с внутренней пружиной, позволявший барышне втрое увеличить свой головной убор, едва она скроется с глаз не одобряющих новую моду родственниц.
Конечно, искусство портных не успевало за парикмахерским делом, но мода на платья в галантном веке тоже менялась весьма часто.
Хотя кое-что оставалось неизменным — женщины, облаченные в платье «рококо», должны были выглядеть как очаровательные куклы. В моде этого времени нет поправок на взросление, одежда для девочек-подростков и дам, годящихся им в бабушки, шьется не только по сходному крою, но и из тех же тканей.
Атласные, шелковые, бархатные, парчовые, украшенные лентами, бантами, оборками, вышивкой — многослойные юбки этих платьев были пышны, как полностью распустившаяся перевернутая роза, и с каждым годом становились все пышнее. Ширину этих юбок обеспечивали надетые под них фижмы на китовом усе. Кстати, благодаря этой моде употребление китового уса возросло настолько, что в 1772 году генеральные штаты Нидерландов выделили 600 тысяч флоринов на развитие фрисландского общества китоловов. Понятно, что не во всякую дверь красавица могла войти, не разворачиваясь боком, но модельеры наконец-то включили инженерную мысль и изобрели складывающиеся фижмы.
Кстати, при всей пышности длинными эти платья вовсе не были, ведь тогда бы дамы не могли похвастаться своими крошечными ножками и изумительными туфельками. Рассматривая портреты XVIII века, вы, несомненно, замечали, насколько малы ножки красавиц того времени. Конечно, художники несколько льстили моделям — но не слишком. Дело в том, что крой тогдашних туфель с «французским» каблуком- рюмочкой действительно зрительно уменьшал ступню. Достигалось это за счет того, что каблук был сильно сдвинут к центру туфельки, оставляя пятку повисшей в воздухе.
Шили эти орудия добровольной пытки из кожи, замши, атласа, парчи и бархата. Каблуки обуви знатных дам (высотой «в четыре пальца») нередко обтягивали красной кожей. Украшением служили маленькие пряжки, порой осыпанные драгоценными камнями, банты, перья, розетки и искусственные цветы... Ходить в таких туфельках было неудобно и утомительно — но красиво. Впрочем, если вы соберете воедино все, что уже узнали о моде рококо, неудобство туфелек покажется наименьшей проблемой. А хрупкость его игрушечных героинь покажется обманчивой — ведь им хватало стойкости, чтобы во всем вышеперечисленном (включая туго зашнурованный корсет) танцевать, интриговать, очаровывать, писать книги и картины и вынашивать детей...
А потом галантный век завершился самым жестоким и печальным образом — революцией, которая перемолола своими жерновами очаровательных дам и их напудренных кавалеров, а заодно уж и родила новую эстетику — строгую, практичную, прямолинейную и скучноватую. Очаровательные позолоченные завитушки, фижмы и пудреные парики, фарфоровые пастухи и пастушки, гладкая живопись Ватто и легкие мазки Фрагонара — все это будет чуждо.