Все мы ещё помним о том, что «семья – это ячейка общества». Каждый советский гражданин должен был создать семью по достижении определённого возраста. Обычно мужчины женились почти сразу, как только заканчивалась их служба в рядах Советской Армии, то есть лет в 20. Так было принято. Но семья в СССР начиналось с регистрации в государственном учреждении – ЗАГСе. Люди стремились не просто создать семью, а вступить в законный брак. Если человек по какой-то причине не создавал семью, то общество сурово осуждало такое поведение. Существовал даже специальный налог, который в простонародье назывался «налог на яйца», то есть налог за бездетность.
Конечно, и тогда не все люди официально оформляли свои отношения и вступали в законный брак. Гражданский брак существовал в Советском Союзе, причём такой вид отношений был достаточно распространён. Конечно, это было не запрещено, но общество с осуждением относилось к людям, которые не пожелали расписаться. Дело в том, что, не пожелав посвятить в свои планы работников государственного учреждения, эти граждане ставили под сомнение авторитет государства и его роль в жизни своей семьи. Ведь семья – это ячейка общества… На оформлении отношений чаще всего настаивали женщины, так как штампом в паспорте они были защищены от общественного мнения.
Ещё в эпоху СССР существовал брак по расчёту. Как и во все времена. Чаще всего этим, конечно, грешат женщины. Они выходят замуж, рассчитывая получить от своего замужества какую-то выгоду. В Советском Союзе брак по расчёту получил большое распространение, когда появилась возможность заниматься предпринимательской деятельностью. В этот период появилась новая прослойка людей, которые добились каких-то успехов достаточно быстро. Женщины с удовольствием выходили за них замуж и таким образом могли войти в новую советскую элиту. В результате выгодного замужества они легко получали то, что раньше было доступно лишь избранным.
Отсюда видно, что далеко не все советские люди вступали в брак с единственной целью – создать крепкую дружную семью на благо своей Родине. Помимо брака по расчёту, в СССР существовал ещё один вид брака не по любви – это фиктивный брак. Конечно, это явление существует и сейчас, но в Советском Союзе причин заключить фиктивный брак было больше, чем теперь. Например, это был самый простой способ купить квартиру. Ведь приватизация и право собственности появились немного позже. Поэтому продавец и покупатель вступали в законный брак лишь для того, чтобы, совершив одну сделку, тут же расторгнуть другую, то есть развестись.
Но, несмотря на браки по расчёту или фиктивные браки, семьи в СССР были крепкие. Общая идеология, которая пропагандировалась в государстве, находила отклик в сердцах простых людей. Люди встречались, создавали семью. У их детей было настоящее счастливое детство, потому что они были твёрдо уверены в завтрашнем дне и могли планировать свою будущую жизнь на много лет вперёд так, чтобы потом уже их дети гордились своими родителями – гражданами Союза Советских Социалистических Республик.
Я родился и вырос в очень простой семье рабочих. Мои бабушки и дедушки были из крестьян Родившаяся при царе прабабушка Мария, не умела писать, моя бабушка в 30-е закончила четыре класса средней школы, моя мама закончила в деревне восемь классов с отличием и отправилась в Свердловск. Ей гордилась вся деревня. Потому, когда антисоветчики начинают ныть про «проклятый совок» я просто вспоминаю свою семью…
Вновь и вновь слышим: «Советская власть боролась с верой и расстреливала священнослужителей!» .
Дед моей бабушки был деревенским попом, и скажу вам, что по её словам они жили совсем не плохо, а её деда никто «не расстреливал». Ни разу. Сама бабушка была безумно набожная, и будучи пионером, я часто спорил с ней о существовании бога. Как вы понимаете, мне и в голову не приходило «писать на неё доносы в ближайший партком». Более того в семилетнем возрасте меня крестили, а также брата и двоюродную сестру и брата, которые проживают в Харькове. За это с меня коммунисты не содрали кожу, а просто приняли в пионеры. Красный галстук и крестик всегда гармонировали на шее и в душе.
«При советской власти уничтожили кулаков, которые были крепкими хозяйственниками» , - кричат антисоветчики.
Ну, во-первых кулаки были в первую очередь эксплуататорами чужого труда. Причём эксплуатировали они членов общины за копейки, загоняя их в долги. Во-вторых, мой дядя Коля - крепкий хозяйственник. После перестройки, когда антисоветчики отняли у него работу, разорив советское предприятие, он стал содержать вместе с супругой и моей прабабушкой два хозяйства в деревне. Теплицы, кролики, картошка и другие овощи - всё выращивал сам и продавал на рынке. А ещё ходил за грибами и ягодами, которые тоже приносили доход. И он не использовал труд батраков! Он сам пахал! Слышите, любители хруста французской булки…
Иногда антисоветчики поскуливают: «Люди мечтали о возвращении прежних времён…» .
Ложь. Моя прабабушка даже не вспоминала про царские времена. А моя бабушка гордилась тем, что моя мама с отличием окончила школу и перебралась в город. Она гордилась сыном (мой дядя) Вовой, который каждый год получал грамоты и премии за ударный труд (он всю жизнь проработал на одном предприятии и не скакал по фирмам в поисках «нормальной» работы). Бабушка и мной гордилась, и радовалась, что советская власть дала все эти возможности детям и внукам . Она очень гордилась мной, и когда я хвастался отличными отметками, полученными в школе, она искренне говорила: «Вырастешь, станешь умный как Брежнев».
«Но какой ценой! А сотни миллионов репрессированных!» , - блажат антисоветчики.
В моей семье все воевали или трудились в тылу во время войны. Дед по отцовской линии ещё и после войны гонял по схронам бандеровцев. И уже в «мирное» время получил тяжёлое ранение и был комиссован. Из всех моих родственников, которых я знаю, не был репрессирован НИКТО. Все они работали в колхозах и на шахтах, были военными и железнодорожниками. Все они были из простых советских семей, как и я. Также, я ни разу не слышал от своих знакомых (которых у меня много) душераздирающих историй о невинно репрессированных. Ни в советские времена, ни в постперестроечные.
И самое главное. Я помню натруженные руки моих бабушек и дедушек, которые строили великую страну СССР для детей и внуков. Ради того, чтобы я и другие советские дети могли получить лучшее в мире образование. Ради того, чтобы у меня и других советских детей была уверенность в завтрашнем дне и мирное небо над головой. Они честно пахали и умирали за всё это…
Но потом пришли те, кто отняли всё это у народа и наших детей… Но, если бы только это. Далее они с остервенением шакалов начали глумиться над нашим советским прошлым, а значит над памятью о наших великих предках, а значит над натруженными руками моих бабушек и дедушек. Причём те, кто глумился, как правило имели сытые лица не всегда попадающие в рамку телевизора. Может ради этих харь придумали широкоэкранное ТВ?
Так вот я по этим харям, залпом из всех орудий, за моих бабушек и дедушек:
Может я вовсе не богатырь
И фразы мои - не удары палицей,
Но пусть икает всякий упырь,
Буду кричать то, что им не нравится.
На чей-то взгляд, покажусь жестоким,
И вывалю груду вечных вопросов.
Построю в ряд людей водостоки,
И буду чистить, как сантехник, тросом.
Родина моя не Москва и не Питер…
В мешке трущобы родился я шилом!
Тому, кто в Отечестве грязь только видит,
Промою глаза хозяйственным мылом.
Мешают шлаки?
С помощью клизмы
Трудно очистить
Плоти глубины…
Хотите?
С души вашей
Пятна снобизма
Выведу хлоркой матерщины?
Идут с белой лентой юристы и критики
Пальцем по кодексам выводят аккорды…
- Спасите! - ревут гламурные нытики -
- Он отчаянно смелый…он может дать в морду…
Цепные книжники!
Вас не боюсь.
Давно вы известны каждому русскому.
Ведь рядом со мною сидит Иисус,
Смотрит, смеётся, и семечки лузгает.
Ну что?
Споткнулся вам в горло литер?
При виде распятия глаза косят?
Просьба тогда: жить не учите!
Особенно если, об этом не просят…
Вы где-то там…с мозгом пористым…
Котлеты иллюзий в тарелке обмана…
Решили, будто трудяга мозолистый
Глупее вашего добермана.
Своей не стесняюсь крестьянской морды.
Пускай не шампанское пью, а бражку.
Герои родятся от плоти народной,
А не в элитной многоэтажке.
Вот, вам, век стоять на духовной паперти.
Это - прижизненная расплата.
За то, что Родину, и честь матери
Вы измеряете в сервелатах…
Что такое семья - знает практически каждый. В семье начинается наша жизнь, она вводит нас в мир, дает первые навыки, помогает пережить все радости и трудности. В семье мы получаем тепло, опору и поддержку, необходимые каждому. Только семья, конечно, если она благополучна, может создать ту неповторимую атмосферу близости, общности и взаимной заботы, без которой невозможно нравственное развитие человека. Не меньшее значение она имеет в жизни всего общества, как одна из важнейших его ячеек. От семьи зависит обеспечение непрерывной смены поколений и воспроизводство самого населения.
Согласно данным Всесоюзной переписи населения 1979 г., в СССР проживает 66,3 млн. семей. От благополучия семьи, психологического микроклимата зависит, какими вырастут в ней дети. КПСС рассматривает семью как одну из высших моральных ценностей нашего общества и требует от партийных, советских, хозяйственных и общественных организаций всячески поднимать престиж материнства, создавать атмосферу особого уважения к семьям, имеющим детей.
В СССР семейно-брачные отношения регулируются государственным законодательством. Законом устанавливается брачный возраст, недееспособность к браку, имущественные права супругов, ответственность за воспитание детей, правовые нормы поведения в семье, расторжение брака или его недействительность.
Советское законодательство, призванное охранять и укреплять брачно-семейные отношения, основано на глубоко гуманных принципах. В нем предусмотрены и оговорены все основные моменты семейных отношений: единобрачие, добровольность и свобода вступления в брак, материальная и моральная поддержка семьи, государственная охрана интересов матери и ребенка.
В СССР создана система государственных, общественных и медицинских мероприятий по охране материнства и детства, что способствует укреплению семьи. Забота о детях, охрана материнства и детства законодательно закреплены в Конституции СССР. В статье 42, гарантирующей права граждан на охрану здоровья, подчеркивается особая забота о здоровье подрастающего поколения, а в статье 53 говорится, что «Государство проявляет заботу о семье путем создания и развития широкой сети детских учреждений, организации и совершенствования службы быта и общественного питания, выплаты пособий послучаю рождения ребенка, предоставления пособий и льгот многодетным семьям, а также других видов пособий и помощи семье».
Гарантированный женщинам отпуск по беременности и родам оплачивается из средств государственного страхования в размере 100 % заработной платы. На время отпуска по беременности и родам за женщиной сохраняется место ее работы. При желании мать, имеющая грудного ребенка, после окончания послеродового отпуска может получить частично оплачиваемый отпуск с сохранением места работы до достижения ребенком 1 года и дополнительный отпуск без сохранения заработной платы по уходу за ребенком до достижения им 1 1 / 2 лет, а в дальнейшем и 2 лет, с сохранением непрерывного трудового стажа и стажа работы по специальности.
Ярким подтверждением заботы о матери и ребенке является постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по усилению государственной помощи семьям, имеющим детей» (1981): введена выплата государственного единовременного пособия по случаю рождения первого ребенка в размере 50 руб. 100 руб. при рождении второго и третьего ребенка; увеличен на 3 дня ежегодный оплачиваемый отпуск женщинам-работницам, имеющим двух и более детей в возрасте до 12 лет; повышен размер государственного пособия одиноким матерям до 20 руб, в месяц на каждого ребенка (оно выплачивается до достижения ребенком 16 лет, а учащимся, не получающим стипендию,- 18 лет).
В последние годы проблемы семьи не сходят со страниц газет и журналов. Это свидетельствует не только о растущем интересе к тому, как живут и развиваются наши семьи, но и о стремлении помочь им в разрешении трудностей, возникающих на их жизненном пути. Вносят в это свой вклад и медики, изучая физиологические и психологические аспекты семейной жизни.
Все это полезно знать и неспециалистам: можно оценить свой опыт, сопоставив его с опытом других, увидеть свои особенности и задуматься над ними. В таком сравнении немалый смысл: не обязательно стремиться быть таким, как все, но опыт многих помогает выбрать правильный путь для себя.
Перейдем теперь к анализу эволюции/революции семьи и семейных отношений в период после Октябрьской революции 1917 года. Социокультурные изменения ХХ века отличались тотальным, всеобщим характером, распространяясь практически на все сферы человеческой жизни, включая систему ценностей, модели поведения, адаптационные стратегии личности, формы семьи, модели семейных отношений, гендерные роли мужчины и женщины.
Интенсивность динамики социокультурной среды превышала исторические аналоги, требуя новых адаптационных стратегий, превращая в «музейные экспонаты», бессмысленные на новых отрезках исторической динамики нормы, ценности, социальные позиции, модели повседневного существования. Для характеристики России как переходного общества вполне применим термин известного исследователя общества модерна У. Бека «halbmoderne Gesellschaft» – полусовременное общество148.
В связи с этим вполне уместным представляется и характеристика, данная российскому социуму А.С. Ахиезером. Существуют традиционные общества, которые пытаются сохранить основы традиционализма, веру в возможность жить по мифологическим циклам, пытаясь их сочетать с достижительными ценностями. К этим странам можно было причислить и Россию, но с одной важной оговоркой. В России не сложились эффективные институты, способные обеспечить бесконфликтное сотрудничество, диалог между ценностями сообществ, ставших на путь модернизации традиционного типа, и ценностями идеологического общества, не выявилась достаточно развитая способность преодолевать исторически сложившийся в стране раскол между архаичной и достижительной культурами149.
В постреволюционной, советской России/СССР огромные массы людей оказались затронуты процессом массовой маргинализации, заключавшемся преимущественно в утрате прошлого социального статуса и неопределенности статуса нынешнего, более или менее резком разрыве с социокультурной традицией, проявившемся, в том числе в отношении семьи, содержательного наполнения гендерных ролей и модели репродуктивного воспроизводства человека.
Социальный институт семьи в России в послереволюционный период претерпел существенные изменения. После Октябрьской революции 1917 года в России/СССР стали распространяться идеи женского равноправия, которые наиболее четко артикулировали две музы русской революции – Инесса Арманд и Александра Коллонтай150. Они говорили о браке как о любовном и товарищеском союзе двух равных членов коммунистического общества, свободных и одинаково независимых.
Коллонтай писала, «что современная семья утратила свои традиционные экономические функции, а это означает, что женщина вольна сама избирать себе партнеров в любви». В 1919 году вышел ее труд «Новая мораль и рабочий класс», основанный на сочинениях немецкой феминистки Греты Майзель-Гесс. Коллонтай утверждала, что женщина должна эмансипироваться не только экономически, но и психологически. Идеал «великой любви» («grand amour») трудно достижим, в особенности для мужчин, поскольку он входит в противоречие с их жизненными амбициями. Чтобы стать достойной идеала, личности следует пройти период ученичества, в виде «любовных игр» или «эротической дружбы», и освоить сексуальные отношения, свободные и от эмоциональной привязанности, и от идеи превосходства одной личности над другой.
Коллонтай полагала, что только свободные и, как правило, многочисленные связи могут дать женщине возможность сохранить свою индивидуальность в обществе, где господствуют мужчины (обществе патриархата). Приемлема любая форма сексуальных отношений, но предпочтительнее «последовательная моногамия», каждый раз основанная на любви или страсти смена брачных партнеров, серийных отношений мужчин и женщин.
В качестве наркома государственного призрения она устраивала общественные кухни как способ «отделить кухню от брака». Заботу о воспитании детей она тоже хотела возложить на общество. Она предрекала, что со временем семья отомрет, и женщины научатся заботиться о всех без разбора детях, как о своих собственных151.
Да и лидер РСДРП (б) и Советского государства В.И. Ленин, хотя и не разделял теорию и практику свободной любви, придавал большое значение обобществлению материальной стороны быта, созданию общественных столовых, яслей, детских садов, которые он называл «образчиками ростков коммунизма». Это «те простые, будничные, ничего пышного, велеречивого, торжественного не предполагающие средства, которые на деле способны освободить женщину, на деле способны уменьшить и уничтожить ее неравенство с мужчиной по ее роли в общественном производстве и общественной жизни».
Советское государство с первых дней своего существования приступило к активному реформированию гражданского законодательства, в том числе в части, регулирующей брачно-семейные отношения. Прежде всего из процесса этой регуляции была исключена Православная церковь. Так, уже в 1917 году «18 декабря отнята у церкви регистрация рождений и браков. 20 декабря введен гражданский брак как единственно имеющий юридическую силу»152. Хотя официально аборты не были узаконены, в первые три года Советское правительство относилось к ним достаточно терпимо. Поскольку эта операция часто производилась людьми неквалифицированными, в антисанитарных условиях, что приводило к тяжелым последствиям и летальным исходам, декрет от 18 ноября 1920 г. предписывал производить аборты под строгим медицинским контролем. Хотя к абортам был приклеен ярлык «пережитка прошлого», женщинам не возбранялось пойти на этот шаг, при условии, что операция будет производиться врачами в больничных условиях. Это был тоже первый закон такого рода153.
Говоря о новом законодательстве в области семьи и брака, В.И. Ленин подчеркивал его направленность на освобождение женщины и ребенка, на защиту их прав: «…законы (Советской России. – С.Г.) не освящают лицемерия и бесправного положения женщины и ее ребенка, а открыто и от имени государственной власти объявляют систематическую войну против всякого лицемерия и всякого бесправия»154.
Обсуждение проекта нового кодекса законов о браке и семье в начале 20-х годов сопровождалось призывами к отмене любых форм регистрации брака, в том числе и светской государственной регистрации: «Уничтожая суеверие необходимости церковного венчания для законности брака, нет надобности заменять его другим суеверием – необходимости облечения свободного союза женщины и мужчины в форму регистрированного брака»155.
Второй советский кодекс законов о браке, семье и опеке был принят в 1926 году. В целом кодекс продолжал либеральную традицию в сфере семьи и семейных отношений, сложившуюся в первые послереволюционные годы. Так, например, регистрация браков стала необязательной, поскольку кодекс признавал легитимными существующие фактические браки. При этом фактическим признавался брак, которому соответствовали следующие условия: «Факт совместного сожительства, наличие при этом сожительстве общего хозяйства и выявление супружеских отношений перед третьими лицами в личной переписке и других документах, а также, в зависимости от обстоятельств, взаимная материальная поддержка, совместное воспитание детей и пр.»156.
Заметим, что в первое десятилетие советской власти в нашу жизнь и соответственно в русский язык вошла гендерно ориентированная часть новояза, касающаяся, прежде всего, положения женщин и их участия в строительстве социализма/коммунизма157. Это замечание важно, поскольку изменения в языке являются индикатором изменений в повседневной жизни.
Мы знаем, что марксистская идеология не содержит никаких доказательств в пользу сохранения семьи; скорее она приводит к противоположному выводу. В первые дни революции было распространено мнение, что семья – это не более как «буржуазный пережиток» и что процесс ее «устранения» неотвратим.
Так, крупнейший российско-американский социолог П.А. Сорокин в статье «О влиянии войны», опубликованной в журнале «Экономист» № 1 за 1922 год, представил следующие данные по состоянию петроградской семьи после революции 1917 года: «На 10 000 браков в Петрограде теперь приходится 92,2% разводов – цифра фантастическая, причем из 100 расторгнутых браков 51,1% были продолжительностью менее одного года, 11% – менее одного месяца, 22% – менее двух месяцев, 41% – менее 3–6 месяцев и лишь 26% – свыше 6 месяцев. Эти цифры говорят о том, что современный легальный брак – форма, скрывающая по существу внебрачные половые отношения и дающая возможность любителям «клубники» «законно» удовлетворять свои аппетиты», чем вызвал неудовольствие В.И. Ленина158.
Затем наступила столь сильная реакция, что посредством законодательства стало осуществляться гораздо более сильное принуждение граждан к выполнению своих семейных обязанностей, чем это имело место в большинстве стран Запада. Можно предположить, что возник некоторый комплекс сил, действующих в этом направлении, что могло совпасть с политикой правящей верхушки159.
Институт семьи, пошатнувшись в 1920-е годы, когда в СССР были еще сознательные марксисты, а сам марксизм еще не прошел через полосу перерождений, на волне сталинского термидора уже в 1930-е годы не только полностью восстанавливает, но даже укрепляет свои позиции. В Советском Союзе не только не проявилось сколь-либо значимой тенденции к отмиранию государства, что должно было произойти согласно марксистской теории, но проявилась прямо противоположная тенденция к его укреплению. Уже в 30-е годы прошлого века советское государство сумело подняться в «предгорья» имперской организации и могущества, достигнув этих «вершин» уже после окончания Второй мировой войны160.
Недаром во все времена, начиная с Античности, стабильные семейные отношения считались мощным политическим стабилизирующим фактором.
Монархи и политические диктаторы, пытаясь консолидировать общество под своим руководством, взывали к семейным ценностям, сравнивая государство с одной большой семьей (и рассматривая себя как «отца нации» или «Большого Брата»)161.
В процессе установления сталинской диктатуры усилились политическая централизация и государственная ориентация на ускоренное строительство социализма. Жизнь граждан Советского Союза, как мужчин, так и женщин, контролировалась внеэкономическим принуждением к труду, политическими репрессиями162, установлением жесткого контроля за сексуальным и репродуктивным поведением граждан страны. Но политика государственных репрессий в отношении семьи имеет лишь ограниченную эффективность. Так, знаменитый автор романа-антиутопии «1984» Дж. Оруэлл определил семью как «очаг верности не партии, а друг другу»163. Но и это правило содержит в себе определенный процент исключений; советские люди хорошо помнили о «подвиге» Павлика Морозова, который сделал выбор не в пользу семьи, но в пользу Советского государства.
Нацеленному на войну сталинскому руководству страны были нужны солдаты и бесплатная рабочая сила для осуществления «великих строек коммунизма», что, с одной стороны, предполагало сублимацию сексуальной энергии человека164 (как известно, в СССР секса нет) и использование ее для нужд советского государства. С другой стороны, в своем идеальном состоянии советская женщина фертильного возраста рассматривалась и как многодетная мать, и как дешевая рабочая сила. Права женщин, как, впрочем, и права человека вообще, сталинский режим не беспокоили, и в 1930 году в стране были закрыты женотделы, И.В. Сталин объявил об окончательном разрешении женского вопроса. «Кульминации это достигло в 1936 г., когда был принят новый семейный кодекс, запрещавший аборты… государство стало бороться за укрепление семьи: “свободную любовь“ заклеймили как антисоциалистическую»165.
Авторитарно-тоталитарный режим, укрепившийся в СССР во второй половине 30-х годов, во многом отбросил завоевания Октябрьской революции, как осознанно, так и неосознанно обратившись и растворившись в исторической толще российской социокультурной архаики. Совершив радикальный консервативный откат, сталинское руководство коммунистической партии и советского государства перешло к консервативной, охранительной политике в отношении семьи. Церковное венчание как обязательный элемент социокультурной легитимации, правда, не восстановили, но семью стали защищать на заседаниях парткомов и профкомов166, в стране были запрещены аборты, практически единственная тогда форма регулирования рождаемости и планирования советской семьи.
Получилось так, что совершивший консервативный откат сталинский СССР в своем законодательстве и практике повседневной жизни приобрел некоторые общие черты с аналогичными сферами в национал-социалистической Германии: «Как и в нацистской Германии, упор делался на воспитание здоровых и верных защитников отечества»167.
И эти общие черты, разумеется в рамках рассматриваемой нами проблематики, мы можем продемонстрировать, в частности, процитировав отрывок из статьи, опубликованной 14 октября 1931 года в ежедневной национал-социалистической газете «Фолькишер Беобахтер» («Народный обозреватель»): «Сохранение уже существующих больших семей определяется социальным чувством, сохранение формы большой семьи определяется биологической концепцией и национальным характером. Большую семью необходимо сохранять… потому что она является важной и необходимой частью немецкого народа.
Большая семья важна и необходима не только потому, что только она может обеспечить сохранение населения в будущем, но еще и потому, что национальная мораль и национальная культура находят в ней самую сильную поддержку. Сохранение существующих больших семей и сохранение формы большой семьи суть две нераздельные проблемы. Сохранение формы большой семьи диктуется национальной, культурной и политической необходимостью… Прекращение беременности противоречит смыслу существования семьи, чья задача заключается в воспитании будущего поколения. Кроме того, прекращение беременности приведет к окончательному уничтожению большой семьи»168.
В этом отрывке мы видим обоснование того, почему национал-социалисты должны защищать патриархальную семью, и это общее обоснование консерваторов в разных странах. Ведь именно в ней будущее Германии (название страны можно менять произвольно, суть останется прежней), будущее – в прошлом, вот главный неформальный лозунг немецкой, русской, французской, любой другой консервативной революции.
В те же 30-е годы ХХ века талантливый русский философ религиозного, по определению консервативного, охранительного направления, П.?. Флоренский, говоря о будущем России, также видел его идеал в прошлом, и не в индивиде, но в семье: «Прежде всего требуется оздоровить семью. Вопреки взглядам, составляющим задний фон многих высказываний современности, общество слагается не из индивидов-атомов, а из семей-молекул. Единица общества есть семья, а не индивид, и здоровое общество предполагает здоровую семью. Распадающаяся семья заражает и общество. Государство должно обязательно (создать) наиболее благоприятные условия для прочности семьи, для (прочности) должна быть развита система мер, поощряющих крепкую семейственность. В качестве требуемых мер может быть проведен налог на холостяков в соответственный фонд каких-либо поощрительных мероприятий»169.
Мы полагаем, что проявления консервативного начала в сфере семьи и семейных отношений генеалогически восходят к глубокой древности, опираясь на могущество авторитарной социокультурной традиции, в рамках которой семья была агентом и продолжением государства/власти: «Авторитарная семья служит важнейшим источником воспроизведения всех видов реакционного мышления. По существу, она представляет собой своего рода предприятие по производству реакционных структур и идеологий. Поэтому первая заповедь любой реакционной политики в области культуры заключается в “защите семьи”, а именно большой авторитарной семьи. В принципе именно такой смысл таит в себе формулировка “защита государства, культуры и цивилизации”«170.
В истории наблюдается общая закономерность: чем более агрессивен данный политический режим, этнос, нация – тем в большей мере он приветствует и поддерживает большую патриархальную семью. Как только страна становится демократической, радикально повышается уровень жизни, так большая патриархальная семья становится исчезающим историческим анахронизмом. Абсолютно наглядным является сравнение семьи, семейных отношений и уровня рождаемости в национал-социалистическом Третьем рейхе и демократической ФРГ. Немцы стали в большей мере думать о своих личных интересах, а не об интересах нации, стали скорее гедонистами, а не милитаристами, одной из самых свободных в отношениях между полами страной в Европе. Сегодняшняя «реальность скачкообразно возросшего числа «незарегистрированных браков» (вероятно) далеко превосходит данные официальной статистики браков и разводов. По оценкам, в ФРГ ныне живут в незарегистрированном браке примерно 1–1,5 млн. человек171.
Но о немецкой семье мы еще поговорим в нашем следующем параграфе, сейчас же вернемся к эволюции советской семьи и семейных отношений в контексте нашей не столь далекой истории. Возвращение к некоторым элементам революционной политики 20-х годов мы видим уже после смерти И.В. Сталина в 1953 году. Н.С. Хрущев инициировал реформы, которые, в частности, привели к открытию большего количества новых школ, детских садов и к увеличению выплачиваемых государством субсидий на детей, в стране были вновь легализованы аборты.
Эти меры государственной поддержки человека, принимаемые вне зависимости от его семейного положения, в том числе и поддержка так называемых неполных семей, улучшение медицинского обслуживания и усиление социальной защиты, в том числе постепенное распространение пенсионной системы на крестьян-колхозников, вкупе с вовлечением в производственную сферу, науку, образование, здравоохранение огромного количества женщин – подорвали экономические и социальные функции патриархальной семьи в РСФСР.
И это начавшееся освобождение от груза авторитарно-патриархальной социокультурной традиции куда более длительной, чем несколько десятилетий советской власти, было воспринято советскими людьми вполне позитивно. Вспоминая атмосферу, царившую в советском обществе в 60-е годы ХХ века, П. Вайль и А. Генис обобщают свои воспоминания следующим образом: «Родина была абсолютно прекрасна. У нее не было пороков. Вся она была, как старший брат, как отец, как мать, как одна большая семья. И своя, личная, семья казалась всего лишь филиалом общегосударственного единства»172. По большому счету это и был тот желаемый результат, к которому стремилось советское руководство со времен Октябрьской революции.
Кратко рассмотрев эволюцию семьи, нравов, демографических особенностей в Советской России, подведем теперь некоторые итоги. В результате революционных преобразований советской эпохи были решены некоторые проблемы, стоявшие перед Россией, проведены индустриализация, урбанизация, совершен переход от патриархальной к эгалитарной семье, в том числе и демографический переход, достигнут невероятный прогресс в обеспечении всеобщей грамотности, медицине, социальной сфере вообще. Но цена революционного пути для страны оказалась невероятно высокой, свершения в своей основе амбивалентны, достигнуты на основе мобилизации, перенапряжения всех жизненных сил общества, что во многом предопределило цивилизационный слом постсоветской эпохи.
Прежде чем перейти к условиям вступления в брак рассмотрим понятие самого брака в Советской России. Но, перед тем как обратиться к самому понятию, нужно добавить, что самого понятия брака как такого в законах не было, но оно существовало в литературе.
Брак в СССР есть свободный, равноправный, пожизненный союз мужчины и женщины, заключенный с соблюдением условий и порядка, установленными в законе, направленный на создание социалистической семьи и порождающий у них личные и имущественные права и обязанности. Бошко В. И. Очерки советского семейного права. Киев, 1952. С. 104
В ст. 53 Конституции СССР закреплены принципы брачных отношений в СССР: «Брак основывается на добровольном согласии женщины и мужчины; супруги полностью равноправны в семейных отношениях». Зайков Ф. И. Новая Конституция СССР о браке, семье и воспитании детей. Фрунзе, 1981. С. 40
Условиям вступления брак выделяется ст. 15 в главе третьей второго раздела в Кодексе о Браке и Семье РСФСР.
Вопрос об условиях вступления в брак имел очень большое значение, как для молодоженов, так и для всего общества. Эти условия были предусмотрены советским брачно-семейным законодательством. Советское законодательство о браке и семье призвано активно содействовать окончательному отношению семейных отношений от материальных расчётов, устранению остатков неравного положения женщины в быту и созданию коммунистической семьи, в которой найдут своё полное удовлетворение наиболее глубокие чувства людей. Кодекс о Браке и Семье РСФСР, 1969 Отсутствие условий препятствовало заключению брака.
Самым важным условием было взаимное согласие жениха и невесты, так как в Советской России брак был добровольным союзом. Вступающие в брак должны были понимать и принимать на себя все последствия, права и обязанности которые вытекали из заключения брака. Мужчина и женщина, желающие вступить в брак по собственной воле, должны были лично подавать заявления в органы ЗАГС. В период советов в России признавался брак, заключенный только в органах ЗАГСа. Добровольный характер брака был важным аспектом для института советского брака. С течением времени всё больше девушек вступают в брак под натиском жениха или из-за угроз родителей, не смотря на то, что закон прописывает правила, которые не задевали бы свободу личности. С моральной точки зрения, желание вступить в брак, безусловно, должно было быть подлинным, не мнимым намерением создать семью и получить права и обязанности, возникающие по факту заключения брака.
Следующим условием признавалось достижение лицами, вступающими в брак, брачного возраста. Устанавливался брачный возраст в восемнадцать лет одинаково, как для мужчин, так и для женщин. Но были отдельные исключительные случаи, когда исполнительные комитеты районных (городских) Советов депутатов трудящихся могли снижать брачный возраст, но не более чем на 2 года. Например, исключительным случаем могла быть беременность несовершеннолетней и рождение ею ребёнка, но закон предусматривал и обратную ситуацию, то есть если отец ребёнка был младше положенного возраста. Так же возрастной предел мог быть снижен и в союзных республиках, но опять не более чем на 2 года. Но именно этот возрастной предел существовал не всегда. После установления советской власти, в 1918 году был принят Кодекс, в котором брачный возраст для мужчин и женщин был разным. Для мужчин возрастным пределом было 18 лет, а для женщин 16 лет. Таким образом, можно видеть, что брачный возраст был оставлен таким, как и в дореволюционной России. Но было установлено, что более низкий возрастной предел у женщин, чем у мужчин мешал женщинам осуществлять своё право на образование, препятствовал приобретению квалификации и, самое главное, противоречил практическому осуществления принципа равноправия полов. Поэтому брачный возрастной предел у женщин был поднят до 18 лет.
Таковыми были немногочисленные условия, с которыми советское законодательство связывало заключение брака. При нарушении одного или всех вышеперечисленных условий брак признавался недействительным.