Большинство женщин рожало дома — больницы все еще не были широкодоступны, и лишь менее 5% женщин в США отправлялись в госпитали. Принимать роды помогали повитухи, но богатые семьи уже могли позволить себе позвать врача. Хотя анестезия уже существовала, использовалась для обезболивания рожениц она все еще очень редко.
В России дела обстояли примерно так же.
В 1897 году, на праздновании столетия Императорского клинического повивального института великой княгини Елены Павловны, его директор, лейб-акушер Дмитрий Оскарович Отт с печалью отмечал: «98% рожениц в России по‑прежнему остаются без всякой акушерской помощи!»
«По данным за 1908−1910 гг., количество умерших в возрасте до 5 лет составляло почти 3/5 общего числа умерших. Особенно высокой была смертность детей в грудном возрасте» (Рашин"Население России за 100 лет. 1811−1913 гг.»).
1910-е
Хотя и большинство женщин все еще приглашает на роды повитух (реже — врачей), в 1914 году уже появился первый «родильный дом». Тогда же врачи в США начали использовать метод обезболивания, который назывался «сумеречный сон» (Twilight Sleep) — женщине давали морфин или скополамин. На протяжении родов женщина погружалась в глубокий сон.
Проблема заключалась в том, что риск смерти матери и дитя в этом случае возрастал.
При этом 90% врачей даже не получили формального образования.
В 1913 году на всей территории России насчитывалось всего девять детских консультаций и лишь 6824 койки в родильных домах. В крупных городах охват стационарным родовспоможением составлял всего 0,6% [БМЭ, том 28, 1962]. Большинство женщин продолжало традиционно рожать дома с помощью родственниц и соседок или приглашало к себе повивальную бабку, повитуху, а только в сложных случаях — врача-акушера.
По статистике, в процессе родов (в основном от сепсиса и разрывов матки) ежегодно умирало более 30 000 женщин. Чрезвычайно высокой была также смертность среди детей первого года жизни: на 1000 родившихся умирало в среднем 273 ребенка. Согласно официальным данным начала XX века, лишь 50 процентов жительниц Москвы имели возможность получения профессиональной медицинской помощи при родах в стационаре, а в целом по стране этот процент составлял всего лишь 5,2% для жительниц городов и 1,2% в сельской местности.
Первая мировая война и последовавшая за ней революция 1917 года замедлили развитие медицины в стране и вызвали деградацию. Разрушалась инфраструктура, а врачей призывали на фронт.
В России после событий октября 1917 года тоже произошли изменения. Изменилась в первую очередь сама система оказания помощи беременным и роженицам.
Специальным декретом 1918 года был создан Отдел охраны материнства и младенчества при Народном комиссариате государственного призрения. Этому отделу и отводилась главная роль в решении грандиозной задачи — строительства «нового здания социальной охраны грядущих поколений».
1920-е
Практически во всех развитых странах в эти годы происходит настоящая революция в акушерском деле. Теперь роженицу уже нередко посещали врачи, которые, правда, считали роды скорее «патологическим процессом». «Нормальные роды», без вмешательства врачей, теперь стали большой редкостью. Очень часто врачи начали применять метод расширения шейки матки, давать женщине эфир на второй стадии родов, делать эпизиотомию (рассечение промежности), применять наложение щипцов, вытаскивать плаценту и медикаментозно заставлять матку сокращаться.
Женщинам СССР теперь было предложено систематически наблюдаться в женских консультациях, им полагались дородовой патронаж и ранняя диагностика патологии беременности. Власти изо всех сил боролись с «социальными» болезнями, такими как туберкулез, сифилис и алкоголизм.
В 1920 году РСФСР стала первым государством мира, узаконившим аборты. Декрет 1920 года разрешал производить аборт только врачу в больнице, для операции было достаточно простого желания женщины.
В декабре 1920 года Первое совещание по охране материнства и младенчества выносит решение о приоритете развития учреждений открытого типа: ясли, консультации, молочные кухни. С 1924 года женские консультации начинают выдавать разрешение на бесплатный аборт.
Постепенно решается и проблема подготовки квалифицированных кадров. Большой вклад в её решение внесли созданные в 1922 году в Москве, Харькове, Киеве и Петрограде институты охраны материнства и младенчества.
1930-е
В США в эти годы пришла Великая Депрессия. Уже около 75% родов происходили в больницах. Наконец, роженицам стали помогать врачи, которые специализировались на родовспоможении. К сожалению, детская смертность возросла с 40% до 50% — преимущественно из-за родовых травм, которые получали дети из-за нежелательного медицинского вмешательства. Метод «сумеречного сна» теперь применялся так часто, что почти ни одна роженица в США не могла вспомнить обстоятельств родов.
В СССР тоже идет откат назад: переломным моментом стал 1936 год, когда было принято постановление «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, о расширении сети родильных домов, детских яслей и детских домов, об усилении наказания за неплатеж алиментов и некоторых изменениях в законодательстве об абортах».
На уровень смертности с конца 1930-х годов существенно влияет внедрение новых медицинских технологий и препаратов, в частности сульфамидов и антибиотиков, которые позволяют кардинально снизить младенческую смертность даже в годы войны.
Теперь аборт производили только по медицинским показаниям. Соответственно, подпольные аборты, опасные для жизни женщины, стали частью теневой экономики СССР. Часто аборты делали люди, у которых вообще не было никакого медицинского образования, а женщины, получив осложнения, боялись обратиться к врачу, потому что тот был вынужден сообщить о преступнице «куда следует». Если нежелательный ребенок все-таки появлялся, иногда его просто убивали.
1940-е
В годы, следующие после окончания войн, наблюдается резкое повышение общих коэффициентов брачности и рождаемости. В США коэффициент рождаемости в 1945 году составил 20,4%. В США появляются первые книги в защиту естественных родов, медленно возрастает популярность минимального вмешательства в процесс деторождения. В те же годы (в 1948 году) свет увидели исследования сексуальности Кинси, которые дали женщинам лучшие представления об их собственной репродуктивной системе.
1950-е
23 ноября 1955 года Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об отмене запрещения абортов» производство операции искусственного прерывания беременности было разрешено всем женщинам и даже при отсутствии медицинских противопоказаний.
Указ разрешал проведение абортов в больницах, домашний аборт по‑прежнему оставался уголовно наказуемым. Врачу в этом случае грозило тюремное заключение до одного года, а в случае смерти пациентки — до восьми лет.
Отдельно — о процедуре УЗИ. Советская медицина до определенного периода такими возможностями не располагала, и пол ребенка, как и многие патологии, определяли"на глаз»: ручным осмотром и прослушиванием живота специальной трубкой. Первое отделение ультразвука было создано на базе Акустического института АН СССР под руководством профессора Л. Розенберга в 1954 году, и лишь с конца 80-х УЗД начала постепенно внедряться в советскую медицину.
1960-е
В США появился первый мониторинг частоты сердцебиений плода. Послеродовой уход все чаще включал в себя антибиотики, уровень смертности матери и ребенка стал резко падать.
После родов у женщины в США наконец-то появляется возможность приобрести противозачаточную таблетку.
1970-е
У американок в эти годы было значительно больше способов облегчить родовые муки, чем у женщин СССР. На смену «сумеречному сну» приходят менее вредоносные методы обезболивания, такие как гипноз, роды в воду, особое дыхание и знаменитый метод Ламаза — техника подготовки к родам, разработанная в 1950-х годах французским акушером Фернаном Ламазом в качестве альтернативы медицинскому вмешательству во время родов. Основная цель «метода Ламаза» — повышение уверенности матери в её способности родить, помощь в устранении болезненных и болевых ощущений, облегчение родового процесса и создание психологически комфортного настроя.
М. Р. Одену принадлежит первая публикация в научном журнале на тему водных родов . М. Р. Оден охарактеризовал роды в воде как «более естественные» и «близкие к природе» и обосновал свои заключения успешной практикой родов в бассейне клиники Питивьер с начала 70-х годов.
Впервые начинают использовать эпидуральную анестезию, которая, к сожалению, замедляла схватки почти в половине случаев.
И в эти же годы изобретен питоцин — средство для стимуляции родов.
1980-е
В начале 80-х в СССР набирают популярность «кружки», пропагандирующие моду на те же естественные роды: в воде или дома. Одним из идейных вдохновителей этого метода был физиолог Игорь Чарковский, который создал клуб «Здоровая семья». Советское правительство с такими тенденциями боролось.
С конца 80-х процедура УЗД начала постепенно внедряться в советскую медицину, хотя качество снимков оставляло желать лучшего.
В начале 1980-х срок искусственного прерывания беременности в СССР был увеличен с 12 до 24 недель. В 1987 году прервать беременность можно было даже на сроках до 28 недель, если для этого имелись показания: инвалидность первой и второй групп у мужа, смерть мужа во время беременности жены, расторжение брака, пребывание женщины или ее мужа в тюрьме, наличие решения суда о лишении родительских прав, многодетность, беременность в результате изнасилования.
В 1989 году разрешили амбулаторное прерывание беременности на ее ранних сроках путем вакуум-аспирации, то есть мини-аборт. Начали производить медикаментозный аборт.
1990-е
90-е — время, когда врачи ищут баланс между естественными родами и медицинским родовспоможением. Крепнет идея, что чем лучше чувствует себя мать, тем лучше будет младенцу.
В середине 90-х около 21% детей появились при помощи кесарева сечения, и число это неуклонно растет.
Журналист The Times пишет: «Рост числа кесарева сечения в середине 90-х объяснялся ростом числа беременных женщин, которым назначали эту процедуру до 39-й недели беременности, даже если она не была медицински обоснована».
Другой популярный тренд 90-х — домашние роды. Хотя количество подобной практики в США в те дни насчитывало всего менее 1% от всех родов, это число тоже начало расти.
Появляется амниоцентез — анализ околоплодных вод, в ходе которого делается прокол в зародышевой оболочке и берётся образец амниотической жидкости. Она содержит в себе клетки плода, которые подходят для проведения анализов на наличие или отсутствие генетических заболеваний.
Появляется практика доул — помощниц при родах, которые оказывают практическую, информационную и психологическую помощь роженице.
2000-е
Порядка 30% родов проходят с помощью кесарева сечения. Неожиданно поднимается уровень материнской смертности (хотя он, конечно, очень невелик), который объясняется усилением проблемы ожирения и другими медицинскими осложнениями.
В 2009 году в США количество детей, рожденных с помощью кесарева сечения, достигло максимума — 32,9%.
Падать эта цифра начала только к 2011 году.
Некоторые роддома вновь внедряют практику вертикальных родов, подчеркивая, что они более физиологичны и безопасны для матери и младенца.
2010-е
Вертикальные роды — больше не экзотика. К примеру, московский родильный дом № 4 утверждает, что они «активно внедряют альтернативный метод процесса родов в вертикальном положении роженицы. Сегодня вертикальные роды составляют 60−65% по отношению к общему количеству».
Национальные объединения доул появляются в России и Украине, все чаще женщины рожают с мужем или партнером.
ПОДПИСАТЬСЯ
Спасибо!
Мы отправили на ваш email письмо с подтверждением.Рассказывает – ученый, акушер-гинеколог из Санкт-Петербурга, автор книги «Как рожали русские царицы» Аркадий Танаков
Неизвестное в известном
«АиФ»: – Аркадий Иванович, как у вас возник интерес к династии Романовых с точки зрения их акушерских историй?
А.Т.: – Историю я любил всегда, начиная со школы. А когда в 1990‑х годах на российского читателя обрушилась лавина книг и статей, посвященных Романовым, я был удивлен, что акушерские истории царских семей практически не исследованы. Поэтому и решил заняться любимым делом – поискать неизвестное в известном. Я недавно посчитал, сколько страниц «первичного материала» у меня накопилось. Не поверите: 80 томов по 3000 страниц каждый! Этот материал я собирал более десяти лет.
«АиФ»: – Вы обнаружили разницу между тем, как рожали царствующие дамы и обычные крестьянки?
А.Т.: – Честно говоря, разницы почти не было. Те же осложнения, те же особенности течения родов, те же смерти детей в раннем возрасте от инфекций. От кровотечений во время родов и от сепсиса после них умирали и царицы, и крестьянки. Вплоть до начала XVIII века была одинаковой для всех слоев населения, вернее – практически отсутствовала. Например, повивальная бабка, в обязанности которой входило, главным образом, «охранение роженицы и новорожденного от злых сил» и услугами которой пользовалась царица, могла обслуживать крестьянок, жительниц посадов.
«АиФ»: – Часто ли умирали дети, рожденные в царских теремах?
А.Т.: – Их смертность соответствовала этому же трагическому показателю и в других слоях общества. Царские дети «массово» умирали до начала XVIII века, как и дети крестьянок, дворян и т. д. Из двенадцати детей Петра I и Екатерины Алексеевны до зрелого возраста дожили только Анна и Елизавета. Основными причинами смерти царских и не царских детей были детские инфекции, главным образом оспа. Величайшей заслугой следует признать оспопрививание, которое в 1768 году она ввела в России. Причем первыми, кому была сделана неизвестная до этого прививка, были сама императрица и ее сын.
Почему умирали дети
«АиФ»: – Как современная медицина объясняет неблагоприятные роды или смерть матери при родах в прошлых веках?
А.Т.: – С позиций современной медицины можно объяснить все неблагоприятные исходы родов , поскольку очень ярко в исторических документах описана клиническая картина их течения, послеродового периода и их осложнений у царственных дам. Например, в 1681 году после своих первых и последних родов скончалась первая жена Федора Алексеевича Романова Агафья Семеновна. А в 1745 году – свергнутая правительница России Анна Леопольдовна. Как мы сегодня понимаем – от сепсиса. Или совершенно однозначно можно утверждать, что причиной в 1715 году супруги многострадального царевича Алексея Петровича Софии Шарлотты также был послеродовый сепсис, и к смерти в 1776 году первой супруги Натальи Алексеевны также привел сепсис, развившийся на фоне воспаления матки, возникшего в родах. Два случая мертворождения у жены Николая I Александры Федоровны, в 1819 и 1823 годах, нельзя объяснить ничем иным, как только эклампсией (тяжелым осложнением беременности с развитием судорог).
«АиФ»: – Расскажите, кто пользовал женщин из царской семьи? Какие требования предъявляли к медикам?
А.Т.: – Увы, это были несчастные люди. Более удобную мишень для дворцовых интриг сложно было отыскать, если, разумеется, они в них сами не принимали участие. ее личный врач И. С. Роджерсон прославился не столько своим медицинским искусством, сколько умением «собирать слухи», а также бесцеремонностью даже по отношению к императрице. Однажды, убедив ее принимать какое-то лекарство, он шлепнул свою пациентку по бедру с возгласом: «Браво, мадам!».
А вот немецкого врача-гомеопата Ф. И. Мандта, успешно лечившего сначала великую княгиню Елену Павловну, затем императора Николая I, его постоянно болеющих супругу и детей, после смерти Николая Павловича обвинили в попытке отравить императора и с позором изгнали из России.
В «неосновательности» лечения Александра I, способствовавшей смерти императора, обвиняли знаменитого врача и организатора здравоохранения Я. В. Виллие.
Медицина и политика
«АиФ»: – Доктора, приближенные к царствующей персоне, имели какое-то влияние на политику? Мне вспоминается Лесток. Или Григорий Поликала, чьи действия, возможно, завели династию Романовых в тупик…
А.Т.: – Как лица, оказывающие медицинскую помощь, придворные врачи не имели никакой возможности влиять на ход истории. Но иногда у них получалось занять высокое положение при дворе в качестве государственных деятелей, не имеющих отношения к практической медицине.
Например, «петровский» «лейб-дохтур» Л. Л. Блюментрост был одновременно и первым президентом Санкт-Петербургской академии наук. А Иоганн Герман Лесток – директором медицинской канцелярии (министерства здравоохранения России того времени). Они влияли на ход российской истории, но как чиновники, как государственные деятели. Однако печальное завершение карьеры обоих этих врачей было связано именно с их медицинской практикой. Блюментроста по указу Анны Иоанновны лишили всех наград, званий, имущества, запретили заниматься медицинской практикой за то, что он, как донесли императрице «доброжелатели», своим лечением якобы свел в могилу ее сестру Екатерину в 1733 году. А бедного Лестока не только лишили всего имущества, но и пытали на дыбе, добиваясь признаний, «не искал ли он лекарством или ядовитым ланцетом или чем другим Ее Императорского Величества священную особу жизни лишить».
Перинатальный центр Белгородской областной клинической больницы святителя Иоасафа – лучший родильный дом на Белгородчине. Именно поэтому супруги Можайцевы, ожидавшие двойню, обратились cюда весной этого года. Юлия Можайцева всю беременность чувствовала себя хорошо, даже сама водила машину, никто из врачей не предполагал, что для неё есть какая-то серьёзная опасность.
«Лучше Юли не было и нет никого на свете»
В их доме прямо при входе видишь фотопортрет: улыбающаяся семья в обнимку – Пётр, Юлия и их дочь Вика, и надпись: «Любовь такая лишь раз бывает…» Он - 34-летний водитель-дальнобойщик, занимающийся грузоперевозками, она – учительница истории. Он родом из Новоскольского района, из многодетной семьи, она - коренная белгородка. Они прожили душа в душу больше 10 лет, построили двухэтажный дом, растили дочь и очень хотели ещё детей. В августе этого года Юлии Можайцевой исполнилось бы 32 года. Теперь её нет, а муж остался с тремя дочерьми на руках, две из которых – малютки-близняшки. В конце мая этого года Юлия умерла при родах в областном Перинатальном центре.
Прошло уже полтора месяца со дня смерти жены, а Пётр всё не находит себе места, не может нормально работать. Написал письмо в АиФ, чтобы хоть как-то отвести душу, подробно рассказал всё, что произошло, при встрече с корреспондентом «АиФ-Белгород».
- Мы очень хотели второго ребёнка, но у Юлии долго не получалось забеременеть, - вспоминает он. – Хотели даже ехать в Москву на ЭКО. Потом, в ноябре 2007 года, когда узнали, что Юлия ждёт ребёнка, были безумно счастливы. А когда ещё на УЗИ нам сказали, что будет двойня, были просто в восторге.
С врачом Перинатального центра Светланой Райковой они познакомились в марте 2008 года, решили, что наблюдать за Юлией и оказывать помощь в родах будет она. Два раза в апреле и в мае Юлия лежала на сохранении в Перинатальном центре. К концу мая у женщины появились отёки.
Поскольку первую дочь она рожала через кесарево сечение, и учитывая, что ожидается двойня, врач рекомендовала заранее лечь в стационар. 30 мая Юлии стало плохо, её поместили в реанимацию. На следующий день Пётр общался с ней по телефону и услышал, что ей лучше. Но в тот же вечер 31 мая, около 18 часов, она сообщила мужу, что ей снова хуже. Это был их последний разговор. Около 21 часа ему позвонила Райкова и поздравила с рождением двух девочек, вес которых 2380 кг и 2090 кг – нормальный для двойни. На вопрос о состоянии жены врач ответила, что Юлия в реанимации, и сказала, чтобы он пришёл на следующий день часам к 11-ти, принёс минералку без газа и лимон.
- В 6 утра 1 июня я звоню в роддом, спрашиваю о жене, а мне говорят: «Лучше приезжайте», - вспоминает Пётр. – Мы с тёщей тут же выехали. Нас никто из врачей не встретил, а охранник у ворот говорит: «Вы родственники женщины, которую повезли в морг?» Потом вышел какой-то незнакомый врач, сказал, что у жены не выдержало сердце.
А вот Светлана Райкова так ни разу с родственниками и не поговорила.
- Все нам объясняли, что произошло, все приносили соболезнования и извинения, кроме неё! - возмущается Пётр Можайцев. – Мне говорили, что она испугалась, растерялась, что, когда поняла, что уже поздно что-то изменить, вызвала всех врачей, и они ночью мчались в роддом кто на чём. Я не виню врачей, делавших вторую операцию, которые пытались её оживить. Столько везде говорят о Перинатальном центре, а о нашей трагедии – ни слова!
9-летняя дочь Вика теперь для отца – поддержка и утешение. Она как-то сразу повзрослела, а раньше была такая беззаботная. За малышками ухаживает сестра Петра, 36-летняя Наталья, оформила на себя отпуск по уходу за детьми до полутора лет. Помогают и другие родственники. Так что сказать, что Пётр остался брошен один на один со своей бедой, нельзя. Но сам он не знает, как жить дальше.
- На похоронах мне говорили, мол, не раздавай юлины вещи до сорока дней, - говорит он. – Они не понимают, для меня это – как музей: откроешь шкаф, там её платья, духи, её запах, и кажется, будто она рядом.
Уезжая в командировку, Пётр вместо иконки берёт с собой фотографию жены.
- Она за мной ходила, как за малым ребёнком, - вспоминает он.- Когда уезжал, письма мне писала о любви и отдавала, когда возвращался. Никогда не повысила голос, ни со мной, ни с родителями ни разу – ни одного конфликта, жили в такой любви, что все завидовали.
А как теперь?
«Никто не застрахован от смерти в родах»
Случаи смертности, связанные с беременностью и родами, очень редки, но имеют особое социальное значение, это горе для семьи и близких людей, часто сиротами остаются дети, - говорит начальник управления медицинский проблем семьи, материнства, детства и демографической политики Наталья ЗЕРНАЕВА. - Смерть Можайцевой Юлии Вячеславовны в перинатальном центре областной клинической больницы, который является ведущим учреждением родовспоможения в области и где оказывается высококвалифицированная медицинская помощь женщинам с осложненными родами и тяжелыми заболеваниями, тяжело переживается всеми медицинскими работниками, причастными к ведению беременности и родов.
В департаменте здравоохранения и социальной защиты населения области была создана комиссия для выяснения причин, приведших к трагедии. В ходе служебной проверки были проанализированы все этапы оказания медицинской помощи. Течение беременности у Юлии осложнилось гестозом второй половины беременности, в связи с чем она была госпитализирована, получала лечение не в обычном отделении патологии беременных, а в реанимационном отделении перинатального центра.
Проводимая терапия позволила стабилизировать течение заболевания, однако вследствие начавшегося разрыва матки по рубцу (в первых родах было проведено «кесарево сечение») в сосудистое русло попали околоплодные воды. Эмболия околоплодными водами, подтвержденная гистологическим исследованием, является непредотвратимой причиной смерти. Бригада лучших специалистов с 23 часов 31 мая до 6 часов 1 июня пыталась сохранить жизнь Юлии, было сделано все возможное.
- Материнская смертность при такой патологии составляет 85 процентов, это общемировые показатели, - говорит заместитель главного врача областной больницы святителя Иоасафа по родовспоможению Лидия ВАСИЛЬЧЕНКО. – За последние 10 лет у нас в Перинатальном центре не было ни одного подобного случая, и все мы, конечно, очень переживаем и сочувствуем этой семье.
По словам Лидии Сергеевны, Светлана Райкова - врач с 10-летним стажем, приехала из Курска, работает в перинатальном центре с 2004 года. В данный момент, с того самого случая, она находится в отпуске, и, возможно, за пределами области.
Я не хочу оправдываться, я понимаю родных, обвиняющих врача, но ведь врачи не всесильны, - говорит Лидия Сергеевна.
Наблюдение за малышками ведут непосредственно специалисты перинатального центра. Организовано специальное питание для младенцев. К сотрудникам перинатального центра применены меры дисциплинарного взыскания.
- Члены комиссии беседовали с родственниками Юлии, были объяснены все причины, приведшие к трагедии, - говорит Наталья Зернаева. - Однако горе семьи несоизмеримо ни с какими нашими объяснениями. Еще раз хочу принести извинения и глубокие соболезнования семье Можайцевой Юлии Вячеславовны от себя лично, всех медицинских работников. Простите нас!
… Мать Юлии Любовь Алексеевна, вспоминая со слезами, какая белая, без единой кровинки, была её дочь в гробу, говорит:
Для врачей это просто случай. А нам как жить? Для нас всех это горе на всю жизнь.
От смерти никто не застрахован, и все мы рано или поздно умрем. Как говорил Эпикур: «Не бойся смерти – пока ты есть, ее нет, а придет она – тебя не будет». Но, конечно, отдельной строкой следует выделить, от чего может умереть роженица или причины материнской смертности. Сразу хочется успокоить беременных женщин: за последние годы процент материнской смертности значительно снизился и продолжает снижаться, поэтому не стоит бояться беременеть и рожать.
Так, показатель материнской смертности на 2007 год в России составляет 22 на 100 000 родов, когда как в 2000 году он равнялся 40,3. Для примера, в Швеции и Норвегии этот показатель составляет 6, а в странах Африки 400 – 800 смертей на 100 000 родов.
Что такое материнская смертность?
По определению Всемирной Организации Здравоохранения материнской смертностью считается смерть женщины, которая наступила во время беременности независимо от ее локализации и срока или в течение 42 дней от какой-либо причины, связанной с беременностью или отягощенной ее ведением, но не от несчастного случая или случайно возникшей причины.
Опять же, ВОЗ противоречит сама себе. Внематочная беременность официально считается заболеванием, а гибель женщины от внематочной относится к материнской смертности. Поздней материнской смертностью считается смерть женщины в 28 недель беременности и более и в течение 42 дней после родов, но не больше года. Позднюю материнскую смертность можно разделить на 2 группы:
- смерть, которая непосредственно связана с акушерскими причинами (осложненное течение беременности, родов, послеродового периода и смерть в результате диагностических вмешательств и неправильного лечения);
- смерть, опосредованно связанная с акушерскими причинами (имеющееся и появившиеся в период беременности заболевание, которое не имеет связи с акушерской причиной, но отягощается влиянием беременности).
Благодаря статистике было установлено, что более 70% материнской смертности является обратимыми. То есть в основном в смертях беременных женщин, рожениц и родильниц можно обвинить некачественное оборудование, низкую квалификацию врачей и уровень акушерской помощи.
Структура материнской смертности
- Акушерские кровотечения (22 – 23%)
Акушерские кровотечения занимают первое место среди причин материнской смертности и делятся на кровотечения во время беременности, родов и в послеродовом периоде. Кровотечения во время беременности возникают при предлежании плаценты и отслойки нормально расположенной плаценты. Также во время беременности возможен разрыв матки по рубцу.
Кровотечение в родах возникает либо в результате отслойки плаценты, либо при разрыве матке, обусловленным рядом причин - крупным плодом и головкой плода, неправильным вставлением головки, поперечным положением плода, клинически узким тазом, дискоординация родовой деятельности, опухоли матки и яичников, рубцовые изменения шейки матки и костными экзостозами малого таза. Кровотечение в последовом и раннем (2 часа) послеродовом периоде возникают вследствие врожденных и приобретенных нарушений свертываемости крови, неправильным отделением и выделением последа, травмы (разрывы) мягких тканей родовых путей, атонии и гипотононии матки (например, при неправильном использовании сокращающих средств).
Гестозы беременных (17 – 19%)
Гестозы беременных стоят на втором месте в причинах материнской смертности и проявляются водянкой беременных, нефропатией (отеки, белок в моче, ввысоке артериальное давление), преэклампсией и эклампсией. Эклампсия – это самое опасное осложнение гестоза и проявляется судорогами, остановкой дыхания, впадением в кому, а при несвоевременном оказании помощи смертью матери и ребенка.
Экстрагенитальные заболевания (14 – 15%)
Третье место среди причин материнской смертности смело можно отдать экстрагенитальным заболеваниям. Исследователи выявили, что экстрагенитальные заболевания составляют самый низкий процент предотвратимости в связи с тем, что многим женщинам беременность была противопоказана (например, при пороках сердца).
Гнойно-септические заболевания (14 – 15%)
На четвертом месте в материнской смертности стоят гнойно-септические заболевания в послеродовом периоде. Особенно часто воспалительными процессами осложняется послеоперационный (после кесарева) период. При возникновении эндометрита повышается температура (до 39 – 40 градусов), выделения (лохии) становятся гнойными и с неприятным запахом, появляется слабость, озноб, отсутствие аппетита. Матка сокращается плохо или не сокращается.
Анестезиологические осложнения (6 – 7%)
Анестезиологические осложнения занимают пятое место и включают в себя: аспирационный синдром, осложнения катетеризации подключичных вен, аллергия на обезболивающие препараты (анафилактический шок), передозировка анестетиков, неправильная инфузионная терапия и осложнения при проведении эпидуральной и спинномозговой анестезии.
Эмболия околоплодными водами (6%)
На шестом месте в структуре материнской смертности стоит эмболия околоплодными водами которая развивается либо при значительном превышении давления околоплодных вод над венозным, либо при зиянии венозных сосудов. Резкое повышение амниотического давления возникает при стремительных родах, тазовом предлежании плода, крупном плоде, многоплодной беременности, тугой шейки матки, раннем вскрытии плодного пузыря, сахарном диабете, пороках сердца, преэклампсии, стимуляции родовой деятельности. Зияние маточных сосудов отмечается при предлежании и отслойке плаценты, кесаревом сечении, атонии послеродовой матки, травматических непроникающих разрывов матки.
Разрывы матки (4 – 5%)
И завершают список причин смерти беременных и рожениц разрывы матки. При начинающемся разрыве матки появляются слишком частые и очень болезненные схватки, частота сердцебиения плода выше или ниже нормы (норма 120 – 140 ударов в минуту), женщина жалуется на сильную боль. Разрывы матки в два – три раза встречаются чаще у первородящих, чем у повторнородящих женщин.
Анна Созинова
Кому из православных христиан не знакомы слова из просительной ектении о "христианской кончине жизни нашей, безболезненной, непостыдной, мирной...". Они свидетельствуют о том, что умирание человека может происходить по-разному: в агонии и страшных мучениях или мирно, безболезненно, непостыдно. Можно умереть молодым, неожиданно и внезапно, попав в случайную аварию, а можно - тяжело и долго болея, ожидать свою смерть, исповедавшись и причастившись. Можно погибнуть, спасая жизнь другого человека, а можно погибнуть от сердечной недостаточности, находясь в состоянии алкогольного опьянения. Виды смерти разнообразны...
К какому из них относится смерть матери в родах? Как поступать, когда заранее известно, что наступившая беременность угрожает жизни самой матери?
Сегодня в нашем обществе пока нельзя найти однозначного ответа на этот вопрос. Эта неоднозначность имеет cвои причины, свою историю и логику. В этой логике присутствуют две противоположных позиции. В движении от одной из них к другой и заключена история формирования правильного ответа на волнующий нас вопрос.
Первая позиция была выражена еще в V веке до Р.Х. в Клятве Гиппократа. Среди многочисленных врачебных манипуляций Гиппократ специально выделяет плодоизгнание и обещает: "Я не вручу никакой женщине абортивного пессария" . Это суждение врача тем более важно, что оно идет вразрез с мнением многих великих моралистов и законодателей Древней Греции, например Аристотеля, о принципиальной допустимости и практической целесообразности аборта. Гиппократ же четко и однозначно выражает позицию врачебного сословия об этической недопустимости участия врача в производстве искусственного выкидыша.
Противоположная позиция наиболее отчетливо выражается в принципе иудейского врача и богослова Маймонида: "Не следует щадить нападающего". Он почти буквально переносит на взаимоотношение между матерью и ребенком известную максиму ветхозаветной морали - "око за око, зуб за зуб" (Лев. 24:20). Уже с XIII века это правило начинает трактоваться как разрешение на убийство ребенка в материнской утробе, которое совершается врачом для спасения жизни матери. Сегодня такая манипуляция определяется термином "терапевтический аборт". Терапевтический аборт - это уничтожение ребенка в случае возникновения конфликта между жизнью матери и плода, это аборт, во время которого уничтожается ребенок для того, чтобы сохранить жизнь матери.
Признание терапевтического аборта - это разрыв не только с нравственной позицией Гиппократа, но и вызов христианской моральной традиции, для которой, как известно, "вечная жизнь ребенка дороже временной жизни матери" .
С начала ХХ века в России непререкаемые христианские этические традиции медицинского сообщества начинают подвергаться критике. На страницах русских медицинских журналов и газет весьма интенсивно разворачивается обсуждение этико-медицинских проблем искусственного аборта. Так, в 1911 г. доктор Т. Шабад практически одним из первых ставит вопрос о "праве матери распоряжаться функцией своего тела", особенно в случае угрозы ее жизни. Фактически Шабад стоит у истоков либерального подхода к искусственному аборту, пытаясь найти аргументы против господствующей моральной традиции в "заветах" доктора Маймонида.
После 1917 года в России дискуссии о терапевтическом аборте полностью прекратились, по причине полной легализации производства абортов, на основании провозглашения официальной идеологией "права матери распоряжаться функцией своего тела" и абсолютной доступности операции по искусственному прерыванию беременности не только по медицинским показаниям, но и просто по желанию женщины. Такое действие, как аборт, с 1917 года и поныне не является преступным. Напротив, аборт считался социально значимым завоеванием, ибо, как заверял всех Ленин, "в марксизме нет ни грана этики".
Что же делать сегодня, когда такая ленинская "правда", превратившая Россию в страну массового детоубийства, все еще владеет умами специалистов-медиков? Как освободиться от тисков произвола падшего человека, уверовавшего в правомерность буйства своей воли и страстей?
С признанием и оправданием терапевтических абортов никак нельзя согласиться. Оно противоречит совести как внутренней способности переживать и распознавать зло. Оно противоречит разуму как способности понимать и объяснять недопустимость терапевтического аборта. К основаниям подобной недопустимости для православного человека относится следующее:
а) Терапевтический аборт является формой осознанного умерщвления ребенка, что вступает в противоречие со 2-м и 8-м Правилом Православной веры святителя Василия Великого, согласно которому "умышленно погубившая зачатый в утробе плод подлежит осуждению, как за убийство" . При этом епископ Никодим специально подчеркивает отличие православного и ветхозаветного отношения к человеческой жизни, начало которой в ветхозаветной традиции связано лишь с возникновением черт человекоподобия у плода, в то время, как православная антропология таких различий не делает. Она связывает начало человеческой жизни с самим моментом зачатия, о чем свидетельсвуют Благовещение архангела Гавриила и прославляемые Православной Церковью зачатие святой праведной Анною Пресвятой Богородицы и зачатие Иоанна Предтечи.
б) Святитель Иоанн Златоуст утверждает, что плодоизгнание - "нечто хуже убийства", ибо оно являет собой нарушение "первой и наибольшей заповеди" - заповеди любви. Осознанное убийство своего дитя матерью ради спасения своей жизни - действо, не только нарушающее заповедь любви, но и противоположное фундаментальным христианским представлениям:
- во-первых, о глубинной нравственной сути материнства,
- во-вторых, о непостыдной и достойной христианской смерти,
- в-третьих, о роли жертвенной любви в человеческих отношениях.
в) Христианское почитание воинства и социально значимый статус солдата определеляется его осознанной готовностью положить жизнь свою за детей, женщин, стариков: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин.13,15). Оправдание осознанного отказа от жертвенного отношения к своему ребенку со стороны матери - вопиющее по своей антихристианской сущности действие. Протоиерей Димитрий Смирнов в книге "Спаси и сохрани" пишет: "Ведь продлить себе жизнь ценой убийства собственного ребенка равносильно тому, чтобы матери съесть своего младенца - такие случаи были в осажденном Ленинграде. Когда мать хочет сохранить свою жизнь за счет дитя - это каннибализм".
г) Сегодня, в результате развития медицинской науки, успешно преодолевающей ранее трудно излечимые заболевания, случаи, в которых действительно существует необходимость прерывания беременности по медицинским показаниям, встречаются крайне редко . Но неспособность признать нравственную недопустимость терапевтического аборта порождает повсеместную практику евгенического аборта , производимого с целью недопустить рождения неполноценных или больных детей. Сегодня в связи с мощным развитием пренатальной диагностики производство евгенических абортов набирает силу.
Нельзя не напомнить в заключении и древний принцип, который непосредственно относится к терапевтическому аборту: "Non sunt facienda mala ut veniant bona" (нельзя творить зло, из которого бы выходило добро). Не принимая естественную "непостыдную, мирную" смерть в родах, современная медицина плодит, штампует самый страшный род смерти - вечную духовную смерть.