В столице Российской империи Санкт-Петербурге на Сенатской площади произошло восстание революционно настроенных дворян, вошедшее в историю как восстание декабристов . Случилось это 14 декабря 1825 года. В тот же день царские войска подавили выступление смутьянов. Главных организаторов в количестве 5 человек повесили, 31 человека приговорили к бессрочной каторге, остальным дали более мягкие наказания: разжаловали в солдаты, посадили в тюрьму, отправили в действующую армию на Кавказ.
Многие из восставших имели семьи. Среди жён нашлись мужественные женщины, поехавшие на каторгу за своими мужьями. Они разделили с ними все тяготы изгнания. Эти женщины вошли в историю как жёны декабристов .
Список жён декабристов
Волконская Мария Николаевна (1805-1863)
Княгиня, урождённая Раевская. В январе 1825 года вышла замуж за Сергея Волконского (1788-1865). Муж участвовала в восстании и был приговорён к 20 годам каторжных работ в Сибири. Жена к этому времени уже родила мальчика. После вынесения приговора выехала вслед за мужем, оставив ребёнка родным.
Жила вместе с супругом на Благодатском руднике, в Читинском остроге, на Петровском заводе в Забайкалье. В 1837 году супруги переехали в село Урик севернее Иркутска на 18 км. С 1845 года Волконские проживали в Иркутске. В доме Волконских в настоящее время работает Иркутский музей декабристов. В 1856 году, после амнистии, семья переехала под Москву в Петровско-Разумовское, проживала также в Москве у родственников.
В ссылке Мария Николаевна родила 3-х детей: 1 мальчика и 2 девочек. Из 4 детей выжили только 2 ребёнка – мальчик Михаил и девочка Елена. С 1858 года семья проживала в селе Воронки в Малороссии. Умерла Волконская в 1863 году от сердечной болезни.
Анненкова Прасковья Егоровна (1800-1876)
Француженка, дочь наполеоновского офицера, урождённая Жанетта Полина Гёбль. В 1823 году приехала в Россию и работала модисткой в торговом доме Дюманси. В 1825 году встретила Ивана Анненкова (1802-1878) и влюбилась в него. После восстания тот был приговорён к 20 годам каторги с дальнейшим пожизненным проживанием в Сибири.
Знакомство молодых людей продолжалось всего 6 месяцев. Но Гёбль видимо сильно полюбила Анненкова, к тому же она была от него беременна. Оставив родившуюся дочь будущей свекрови, женщина поехала в Сибирь вслед за любимым. Встретилась пара в Читинском остроге, а 4 апреля 1828 года молодые обвенчались в читинской церкви. На время венчания с арестанта сняли кандалы, а затем вновь надели.
С осени 1830 года супруги жили в Петровском заводе, с 1835 года в селе Бельское Иркутской губернии. Затем переехали в уездный город Туринск Тобольской губернии. С 1839 года Анненков состоял на гражданской службе. В 1856 году семье разрешили покинуть ссылку. Так как в Москве и Санкт-Петербурге им запретили жить, то они обосновались в Нижнем Новгороде. В этом городе Прасковья Егоровна и умерла в возрасте 76 лет.
Ивашёва Камилла Петровна (1808-1840)
Дочь гувернантки, урождённая Камилла Ле Дантю. Мать служила в семье Ивашёвых, а дочь увидела сына хозяев Василия Ивашёва (1797-1841) и влюбилась в него. Но Ивашёв был богатым дворянином, а девушка всего лишь прислугой. Поэтому ни о каких отношениях, а уж тем более о свадьбе, и разговор идти не мог.
В самом восстании Ивашёв участие не принимал, но принадлежал к обществу заговорщиков. Его осудили на 15 лет каторги, которую он отбывал в Читинском остроге и Петровском заводе. А вот что касается Камиллы, то, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Девушка изъявили желание выйти замуж за осуждённого. Ивашёву об этом сообщили родственники, и тот был несказанно удивлён и растроган благородным порывом молодой красивой девушки.
В сентябре 1830 года Камилла приехала в Петровский завод. Молодые люди сыграли свадьбу, и им целый месяц разрешили жить в доме, специально построенным для молодожёнов. Затем мужу надели кандалы, и он опять перешёл на положение каторжника.
В этом браке Камилла родила 4 детей и 9 лет до своей преждевременной смерти была по-настоящему счастливой женщиной. В 1832 году срок каторги сократили до 10 лет. В 1835 году семья переехала в Туринск, где Ивашёв построил дом. К семейству в 1838 году присоединилась мать Камиллы. А в декабре 1839 года сама Камилла сильно простудилась. Болезнь осложнили преждевременные роды. 7 января 1840 года женщина умерла в возрасте 31 года. Для мужа это стало страшным горем. Он умер ровно через год в день похорон любимой жены.
Муравьева Александра Григорьевна (1804-1832)
Графиня, урождённая Чернышёва, жена декабриста Никиты Муравьёва (1795-1843). Сам Муравьёв участия в восстании не принимал. В это время он находился с женой в Орловской губернии в своём имении. Но его арестовали как одного из руководителей тайного общества и приговорили к 15 годам каторжных работ.
Жена последовала в Сибирь вслед за мужем. Прибыла в Читинский острог в феврале 1827 года, оставив родителям 3-х детей. Александра Григорьевна была первой из жён декабристов, приехавшая к мужу на каторгу. В 1830 году переехала вслед за мужем в Петровский завод. Находясь в Сибири, родила ещё 3-х детей. Живя в ужасных условиях, подорвала здоровье и умерла 22 ноября 1832 года. Среди декабристов это была первая смерть.
Муравьёва хотела, чтобы её прах покоился рядом с прахом отца. Но власти запретили везти тело покойной графини в Европу. Похоронили её в сибирской земле, а над могилой построили часовню.
Нарышкина Елизавете Петровна (1802-1867)
Графиня, дочь военного министра Коновницына Петра Петровича, фрейлина императорского двора. Вышла замуж за Михаила Нарышкина (1798-1863) в сентябре 1824 года. Государыня по случаю брака выдала своей фрейлине 12 тыс. рублей.
Михаил Нарышкин в восстании не участвовал, но входил в тайное общество. Был осуждён на каторжные работы сроком на 8 лет. Жена последовала вслед за мужем в Сибирь. Прибыла в Читинский острог весной 1827 года. В 1830 году переехала вместе с мужем в Петровский завод. В 1833 году чета Нарышкиных перебралась в город Курган Тобольской губернии. Здесь у них был свой дом, который стал культурным и просветительным центром.
В 1837 году бывшего полковника Нарышкина отправили рядовым на Кавказ. А жена с удочерённой девочкой Ульяной отбыла в Псковскую губернию, чтобы проведать родных. Через год переехала в станицу Прочный Окоп на Кавказе, где проходил службу её муж. В 1844 году Нарышкину дали отставку и отправили на постоянное место жительство в село Высокое под Тулой. Там он и скончался в 1863 году.
После смерти мужа Елизавета Петровна переехала в имение своей тётушки в Псковскую губернию. Скончалась в возрасте 65 лет и была похоронена в Донском монастыре в городе Москве вместе с мужем и дочерью, родившейся в 1825 году и прожившей всего 2,5 месяца.
Розен Анна Васильевна (1797-1883)
Дворянка, урождённая Малиновская. С 2-х лет сирота, воспитывалась у родных. Вышла замуж за барона Андрея Розена (1799-1884). Свадьба состоялась в апреле 1825 года. А в декабре муж принял участие в восстании декабристов. Его осудили на 6 лет каторжных работ.
Анна приехала к мужу в Сибирь в 1830 году, оставив 5-летнего сына у родной сестры. В 1831 году родила 2-го сына уже в Петровском заводе. В 1832 году у Розена срок каторжных работ закончился, и семья перебралась в город Курган Тобольской губернии. Здесь семейство купило дом на деньги посланные родственниками. Анна Васильевна занялась врачебной практикой.
В 1837 году вечное поселение было заменено военной службой, и Розены переехали в Тифлис. В 1839 году Розена демобилизовали по состоянию здоровья, и он вместе с семьёй переехал в имение брата под Нарвой. В 1856 году декабристам объявили амнистию, и Анна вместе с супругом уехала в Харьковскую губернию. Там Розены прожили всю оставшуюся жизнь. Жена умерла в возрасте 86 лет, а муж пережил её всего на 4 месяца.
Трубецкая Екатерина Ивановна (1800-1854)
Княгиня, урождённая Лаваль. Вышла замуж за князя Сергея Трубецкого (1790-1860) в мае 1820 года. Женщина никак не могла забеременеть и даже ездила лечиться от бесплодия за границу. Первого ребёнка она родила в 1830 году. Всего же родила 7 детей. Последнюю девочку в 1844 году.
Трубецкой был одной из ключевых фигур восстания, но в решающий день на Сенатскую площадь не явился. Однако это не спасло его от 20-летней каторги и пожизненного поселения в Сибири. Жена последовала вслед за мужем и встретилась с ним на Благодатском руднике в феврале 1827 года. Затем они жили в Петровском заводе, а в 1839 году поселились в селе Оёк Иркутской губернии. В 1845 году семья поселилась в Иркутске. В октябре 1854 года Екатерина Ивановна умерла от рака и была похоронена в иркутском Знаменском монастыре.
Фонвизина Наталья Дмитриевна (1805-1869)
Дворянка, урождённая Апухтина. Вышла замуж в сентябре 1822 года за Михаила Фонвизина (1787-1854). Приходился он молодой жене двоюродным дядей, состоял в тайном обществе, но в восстании участия не принимал, так как ещё в 1822 году вышел из организации. Однако был арестован в своём родовом имении и получил 8 лет каторжных работ.
Жена приехала к мужу в Читинский острог в марте 1828 года, оставив 2-х сыновей на воспитание матери. В 1830 году вслед за мужем перебралась в Петровский острог. Родила там 2-х детей, но те умерли в раннем возрасте. В конце 1832 года пара перебралась на поселение в Енисейск, а в 1835 году переехала в Красноярск. В 1838 году супругам разрешили переехать в Тобольск.
В 1853 году Фонвизиным разрешили вернуться из Сибири в Европу. Они поселись в Московской губернии в имении Марьино. В конце апреля 1854 года Фонвизин умер, и жена стала вдовой. Она переехала в Москву и некоторое время жила там. В мае 1857 году вышла замуж за декабриста Ивана Пущина (1798-1859). Тот как раз отбыл ссылку и приехал в Санкт-Петербург.
Но этот брак продлился недолго. Пущин умер 3 апреля 1859 года. А Наталья Дмитриевна последние годы провела в Москве. К концу жизни её парализовало. Умерла она в возрасте 66 лет, была похоронена в Покровском монастыре.
Шаховская Наталья Дмитриевна (1795-1884)
Княгиня, урождённая Щербатова. Вышла замуж за Фёдора Шаховского (1796-1829) в ноябре 1819 года. Тот состоял в тайном обществе, но вышел из него в 1823 году. Однако его приговорили к 20-летней ссылке. Жена в это время ждала 2-го ребёнка.
Мужа сослали в Туруханск, а в августе 1827 года перевели в Енисейск. Жена, имея на руках маленького ребёнка, не могла выехать к мужу. А тот сам категорически возражал против этого. В 1828 году у Шаховского стали наблюдаться отклонения в психике. Наталья Дмитриевна тут же начала писать во все инстанции, умоляя перевести мужа в Европу, в одно из имений под её личную опеку.
В конце концов, государь разрешил перевести ссыльного в Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале и содержать его под арестом. Жена поселилась рядом и обеспечила мужу врачебный уход. Но тот скончался в мае 1829 года. Сама Наталья Дмитриевна умерла через много лет в Москве. Похоронили её на Ваганьковском кладбище.
Юшневская Мария Казимировна (1790-1863)
Дворянка, урождённая Крупиковская. За Алексея Юшневского (1786-1844) вышла замуж в 1812 году. Это был её второй брак. Юшневский руководил Южным обществом декабристов. Его приговорили к каторжным работам сроком на 20 лет. В январе 1829 года жена поехала вслед за мужем в Сибирь. Жила с ним в Петровском заводе по 1839 год включительно. Затем супруги жили на поселении в деревнях возле Иркутска. Занимались преподавательской деятельностью.
В январе 1844 года Алексей Юшневский умер в селе Оёк Иркутской губернии. Жене разрешили вернуться в Европу лишь в 1855 году. Умерла Мария Казимировна в Киеве. Имела дочь от первого брака, от второго брака у неё детей не было.
Якушкина Анастасия Васильевна (1807-1846)
Дворянка, урождённая Шереметьева. Жена Ивана Якушкина (1793-1857). Церемония бракосочетания состоялась 5 ноября 1822 года. До ареста мужа родила одного сына, а во время следствия второго. Якушкин состоял в тайном обществе, призывал убить императора. Его приговорили к 20 годам каторги и вечному поселению.
Жена хотела следовать за мужем, но тот настоял, чтобы она осталась в Европе, так как у неё на воспитании было двое маленьких детей. Лишь в 1831 году он дал согласие на приезд жены, посчитав, что сыновья уже подросли и могли остаться на попечении бабушки.
В 1832 году было подано прошение на переезд Якушкиной в Сибирь, но император его отклонил. Государь посчитал, что женщина должна заниматься воспитанием детей, а прошение подано слишком поздно. Это раньше всем жёнам разрешалось ехать за мужьями в ссылку, а теперь нужно думать о подрастающем поколении. Такой же ответ был получен и на второе прошение. Так и не увидев мужа, Анастасия Васильевна умерла за 11 лет до его смерти. В память о жене Якушин открыл в городе Ялуторовске Тобольской губернии школу для девочек.
Заключение
После суда над декабристами император предоставил жёнам осуждённых право развестись с мужьями. Однако подавляющее большинство женщин этого не сделало. Дворянки и аристократки отказались от роскоши, оставили своих детей родственникам и поехали в Сибирь за мужьями.
Все они были лишены дворянства и соответствующих привилегий. Перешли на положение жён ссыльных каторжников. А это предусматривало ограничение в правах переписки, передвижения и запрещало распоряжаться своим имуществом. Дети, рождённые в Сибири, считались казёнными крестьянами.
Однако мужественных женщин ничто не остановило. По зову сердца жёны декабристов отправились в далёкий и плохо обжитый край с его морозами и ужасными бытовыми условиями. Это был великий бескорыстный поступок. Он вызывает искреннее восхищение и по праву считается подвигом.
14 (26) декабря 1825 года на Дворцовой площади Санкт-Петербурга сорвалась попытка декабристов перевернуть историю и не пустить Николая I к власти. Восстание с треском провалилось. Практически сразу лидеры восстания были арестованы и посажены в Петропавловскую крепость . Кондратия Рылеева, Павла Пестеля, Петра Каховского, Михаила Бестужева-Рюмина и Сергея Муравьёва-Апостола приговорили к смертной казни. Сначала планировали четвертовать, но Николай I назвал данный способ варварским и неприемлемым в европейской стране. А расстрел, по словам монарха, придаст им только чести. Итог - повешение.
На каторгу в Сибирь отправились 120 представителей дворянства. За декабристами рискнули поехать, бросив всё, 11 жён. После указа об амнистии 28 августа 1856 года вместе с супругами вернулись пятеро. Кто были эти женщины, чего они лишились и почему поехали?
Мария Николаевна Волконская родилась в 1805 году в семье военного Николая Раевского, который стал героем Отечественной войны, когда дочери было всего семь лет. Семья Раевских была привыкшая к военным условиям: мать Марии Софья всегда сопровождала мужа, поэтому все семеро детей родились в походах.
Мария, как её двое братьев и три сестры (одна из них умерла в младенчестве), получала образование на дому. Особую любовь питала к музыке: играла на пианино и пела. Также интересовалась языками - например, французский знала лучше русского, поэтому писала в основном не на родном языке.
36-летний князь Сергей Волконский посватался к Марии, когда ей не было и 19 лет. Существует две версии, почему она дала согласие. Так, Филин ("О декабристах и декабризме") приводит слова участника декабрьского восстания Розена, который уверял, что свадьба стала возможной с настояния отца. В то же время брат жены декабриста Александр Раевский писал, что во время помолвки произошёл странный случай:
"Плохая примета. Во время помолвки, которая проходила в Каменке в имении Раевских, на невесте загорелось платье. Она танцевала мазурку и задела свечи. Обошлось без ожогов, но суеверные гости посчитали это недобрым предзнаменованием. Отец-генерал не придал никакого значения".
Тем не менее свадьба состоялась за 11 месяцев до восстания - в январе 1825 года. Пара провела вместе медовый месяц в Гурзуфе, молодые не разлучались и следующие
три месяца. После этого супруга князя сильно заболела и уехала с матерью лечиться в Одессу, откуда писала ему письма, указывая, что скучает.
Волконский объявился уже после декабрьского восстания. Он сообщил, что арестовали Павла Пестеля, но не стал раскрывать супруге причин произошедшего. По легенде, которая, впрочем, не имеет документального подтверждения, перед свадьбой Волконский обещал отцу Марии завязать с "неправительственной деятельностью".
И сейчас он попросту опасался, что родственники жены будут настаивать на разводе, несмотря на то что Мария к тому моменту была на последнем месяце беременности. Другая версия гласит, что он не хотел нервировать жену, которая вскоре должна родить.
После этого он увёз жену в имение её родителей в Киевской губернии и "вскоре уехал". Волконского арестовали 7 января (по другим свидетельствам - 5 января) как главу Каменской управы Южного общества. В июне 1826 года ему вынесли смертный приговор, который заменили на 20 лет каторги в Сибири. Мария до конца декабря добивалась возможности сопровождать мужа и в своём стремлении дошла даже до Николая I с прошением. В итоге её многочисленные просьбы удовлетворили. Оставив первенца по требованию отца, женщина уехала в никуда.
Я и не желаю возвращаться, разве лишь с Сергеем, но, бога ради, не говорите этого моему отцу, - сказала женщина родным ночью перед отъездом после того, как отец пообещал её проклясть, если через год она не вернётся из Сибири ("Записки Марии Волконской", Санкт-Петербург, 1904).
Мария проследовала от Каменска до Петербурга, когда узнала о приговоре. А 22 декабря из столицы отправилась в Сибирь, к февралю добравшись до Благодатского рудника.
Она жила в одном доме с Екатериной Трубецкой. Помещение было настолько тесным, что голова упиралась в стенку, а ноги приходилось поджимать. Встречи с мужем разрешались два раза в неделю. При этом Мария периодически переговаривалась с супругом через стенку.
27 декабря Трубецкая и Волконская переехали в Читу, где для декабристов построили новый острог (опорный пункт). В марте 1828 года стало известно о смерти сына, оставленного на попечение родителей. В ноябре 1829 года скончался и отец Марии.
В этом же году жёнам разрешили жить вместе с мужьями-декабристами. При этом Николай I прислал письмо, где говорилось, что он никогда и не был против, "лишь бы место было". А его не было: в остроге отсутствовали семейные камеры. Впрочем, супруги проводили с мужьями целые дни, чему уже были рады.
Специальная тюрьма для декабристов в Петровском Заводе была построена летом 1830 года. Обстановка там возмутила всех жён декабристов, многие из которых писали об этом родным. Женщины указывали на ужасные условия, отдельно выделяя отсутствие окон в камерах. Расположение казематов тоже оставляло желать лучшего - их построили прямо на болоте. Путь до нового пристанища занял 50 дней. Изначально женщины снимали дома, но к сентябрю 1830 года добились разрешения переехать к мужьям в камеры. Так, Мария оказалась с Сергеем в конце сентября вместе. Это не значит, что женщина была сыта только любовью. Сестре Екатерине она рассказывала о том, каково работать на конюшне и питаться "едой слуг".
В заключении она родила сына Михаила и дочь Елену, которую в семейном кругу называли Нелли. 24 июня 1835 года вышел указ об освобождении Волконского от каторжных работ. В 1837 году семья декабриста отправилась на лечение в город Урик, так как у Сергея обострился ревматизм, и так и осталась в этом городе. Кроме того, они построили летний домик в Усть-Куде.
В начале 1845 года Мария добилась разрешения переехать в центр, в Иркутск, для обучения детей в гимназии. Через два года к ним присоединился супруг.
В 1855 году женщине разрешили переехать в Москву, куда годом позже перебрался и Волконский. На этом "хождение за мужем" можно считать завершённым. Женщина скончалась в 1863 году в Воронках. Муж так и не успел с ней проститься, так как был прикован болезнью к постели в эстляндском имении Фалле. Через два года его похоронили рядом с женой в Воронках.
Прасковья Егоровна Анненкова (Жанетта Полина Гёбль) родилась в семье военного. Её отец Жорж служил в наполеоновской армии. Он скончался в Испании в 1809 году, когда дочери было лишь 9 лет. После этого Гёбль в своих воспоминаниях описывала, как увидела Наполеона и сказалась ему сиротой. Вскоре семья получила крупную денежную сумму и пенсию.
Когда денежное довольствие закончилось, Жанетта быстро научилась делать шляпки и женское нижнее бельё. В 17 лет она стала работать продавцом в модном доме в Париже, а в 23 года переехала в Россию, согласившись на предложение работы от торгового дома "Дюманси".
С будущим мужем Иваном Анненковым она познакомилась летом 1825 года, когда поручик сопровождал мать в трепетно любимый ею магазин. По воспоминаниям Гёбль, которая говорила, что выйдет замуж только за русского офицера, это была практически любовь с первого взгляда, но по ряду обстоятельств Полина не отвечала взаимностью.
- Оба мы были молоды, он был чрезвычайно красив собою, необыкновенно симпатичен, умён и пользовался большим успехом в обществе. Совершенно понятно, что я не могла не увлечься им. Но целая бездна разделяла нас. Он был знатен и богат, я - бедная девушка, существовавшая своим трудом. Разница положений и чувство гордости заставляли меня держаться осторожно, - вспоминала она.
В ноябре Анненков предложил тайно обвенчаться в одном из родовых губернских поместий, но Гёбль отказалась. Молодые люди всё же съездили на месяц в путешествие, откуда вернулись за пару недель до восстания.
Анненкова арестовали практически сразу после выступления декабристов. Гёбль же пребывала в неведении: куда делся ухажёр, набивающийся в мужья?
При этом Анненков 12 декабря заявил о том, что отказывается участвовать в выступлении. Его арестовали только за то, что он состоял в тайном обществе и не стал доносить на товарищей перед восстанием.
Сначала его отвезли в Выборг, где посадили в замок, а потом перевезли в Петропавловскую крепость. Но я узнала обо всём этом только в январе 1826 года, - написала она в воспоминаниях.
Всё это время Жанетта была в Москве. Узнав о том, где находится молодой человек, она собрала денег, продав часть своих вещей, и поехала в Петербург. Вскоре после приезда получила письмо от Анненкова. Послания приходили вновь и вновь. Жанетта решает организовать побег за границу.
Вопрос упёрся в деньги. Требовались десятки тысяч рублей, взять которые можно было только у матери несостоявшегося супруга. На просьбу Жаннет, специально ради этого приехавшей в Москву, Анна Анненкова ответила, что ни копейки не передаст на побег сына, которого подобное действие попросту обесчестит. Приговор - 20 лет каторги, Чита.
Жёнам декабристов разрешили отправиться к мужьям, только Гёбль не была официальной супругой. Чтобы добиться разрешения поехать "на край света", туда, где иностранка понятия не имеет, что происходит, она дошла до царя Николая I . Самодержец предостерёг девушку от такого решения, но что может повлиять на отчаяние влюблённой декабристки? К тому моменту Гёбль родила от Анненкова дочку, которую монарх потребовал с собой не брать.
- Он был знатен и богат, я - бедная девушка, существовавшая своим трудом. Разница положений и чувство гордости заставляли меня держаться осторожно, тем более что в то время я с недоверием иностранки относилась к русским, - пишет она в своих воспоминаниях.
Оказавшись в марте 1828 года в Чите, Жанетта встретилась с супругом на третий день после приезда, а уже 4 апреля их обвенчали. Причём на это было даже распоряжение государя. Так Гёбль стала Прасковьей Егоровной Анненковой.
В марте 1829 года Прасковья родила дочь, названную Анной в честь бабушки. В целом год у жён декабристов, которые все прибыли примерно в одно время, выдался плодотворный.
16 марта 1829 года у меня родилась дочь, которую назвали в честь бабушки Анною, у Александры Григорьевны Муравьёвой родилась Нонушка, у Давыдовой - сын, Вака. Нас очень забавляло, как старик наш комендант был смущён, когда узнал, что мы беременны, а узнал он это из наших писем, так как был обязан читать их, - вспоминала Прасковья.
В Чите женщины вели хозяйство, научились пасти скот и полностью обеспечивать себя как минимум пищей. В 1830 году их мужей отправили также в Петровский Завод, где разрешили не видеться раз в три дня, а буквально жить вместе.
Первое, что представилось глазам, была тюрьма, потом кладбище и наконец уже строения. Петровский Завод был в яме, кругом горы, фабрика, где плавят железо, - совершенный ад. Тут ни днём ни ночью нет покоя, монотонный, постоянный стук молотка никогда не прекращается, кругом чёрная пыль от железа, - вспоминает она приезд в новый острог.
В 1831 году родился сын Владимир. Всего Прасковья рожала 18 раз, но выжили лишь шестеро детей.
Анненкова переводили в село Бельское Иркутской губернии, в Туринск. В 1841 году Анненковых перевели в Тобольск, где они жили до амнистии 1856 года. К тому времени Иван уже был на госслужбе. Одним из условий освобождения стал запрет жить в Москве и Петербурге, поэтому семья поселилась в Нижнем Новгороде.
Прасковья Анненкова умерла 14 сентября 1876 года. Муж пережил её на год и четыре месяца, так и не сумев справиться с утратой.
Елизавета Петровна Нарышкина была единственной дочерью героя 1812 года, генерала и бывшего военного министра графа Петра Петровича Коновницына. Родилась в 1802 году. Получила домашнее образование, хорошо музицировала, пела, имела способности к рисованию.
Единственная, кто был не только женой, но и сестрой декабристов. Пётр и Иван Коновницыны состояли в Северном обществе. Пётр был отправлен в ссылку, а Ивана помиловал Николай I "ради заслуг его отца".
Елизавета была фрейлиной императрицы Марии Фёдоровны. В 1823 году на балу познакомилась с полковником Михаилом Нарышкиным, за которого вышла замуж в сентябре 1824 года. После свадьбы жила с мужем в Москве. В 1825 году родила дочь. Единственный ребёнок, который был у супругов, умер в трёхмесячном возрасте.
Елизавета Петровна знала о том, что произошло восстание и что супруга отправили в Петропавловскую крепость. Последнее известие стало ударом, так как о принадлежности мужа к тайному сообществу она не знала. За подарки тюремщикам в конце января она смогла передать мужу тёплые вещи.
Жена следом пишет письмо императрице с "нижайшим поклоном" и просит дать разрешение проследовать за мужем. После того как прошение утверждают, отправляется по маршруту.
Приехала в Читу в мае 1827 года. Так же как и остальные супруги декабристов, виделась с возлюбленным два раза в неделю. Но щели в частоколе острога позволяли разговаривать чаще. Попытки охранников отогнать женщин ничем не заканчивались, поэтому через некоторое время прекратились.
Подруги по несчастью описывают Нарышкину как надменную особу и сразу же в письмах к родным "оправдывают" её, напоминая, что 23-летняя девушка была единственной дочерью при богатых родителях, да ещё и служила фрейлиной при дворе, "а выбить мужу прощение не смогла".
В 1830 году с мужем уехала в Петровский Завод, а через два года отправилась на поселение в Курган. Здесь супруги занимаются сельским хозяйством, а по вечерам собирают гостей. Нарышкины - одни из немногих, от кого не отказались родные и регулярно присылали им неплохие дотации.
В 1837 году приходит распоряжение от Николая I отправить Нарышкина на Кавказ, где зачислить бывшего полковника в армию рядовым. Нарышкиной разрешили встретиться с родными перед дальней поездкой.
Я была счастлива, но это-то и побуждает меня поскорее ехать на Кавказ, потому что счастье, не разделённое с моим старым добрым мужем, для меня не полно, - написала позже она.
В 1844 году супругов направляют в село Высокое Тульской губернии. Эти ограничения были сняты амнистией 1856 года.
С 1859 по 1860 год супруги ездили за границу и долго жили в Париже, после чего вернулись в Москву. Через три года Михаил скончался, а супруга уехала к родственникам в Псковскую губернию. Скончалась в декабре 1867 года и была похоронена в некрополе Донского монастыря, вместе с мужем и дочерью.
Анна Васильевна Розен родилась в 1797 году в семье Василия Малиновского - первого директора Царскосельского лицея. Получила прекрасное образование, хорошо знала английский и французский языки. В 1822 году брат Иван познакомил её с офицером Андреем Розеном, с которым участвовал в Итальянском походе. В апреле 1825 года молодые люди поженились.
Розен не состоял в тайных сообществах, а провинился тем, что накануне восстания был приглашён на совещание к Рылееву и князю Оболенскому. Его задачей было привести на Сенатскую площадь как можно больше военных. Розен был одним из немногих, кто предупредил супругу о готовящемся восстании и сообщил, что его могут арестовать. В Петропавловскую крепость его заключили через шесть дней после восстания.
Анна не паниковала и не шла на отчаянные шаги ради встреч с мужем: во-первых, она была беременна, а во-вторых, супруг потребовал беречь себя. Провожать мужа на каторгу она пришла вместе с шестинедельным сыном. Супруг не разрешил Анне следовать за ним, пока сын немного не подрастёт. В результате она уже приехала не в Читу, а в Петровский Завод в 1830 году, оставив сына Евгения на попечение своей сестры Марии.
Анна не застала многие тяготы, которые выпали на долю женщин, приехавших раньше. Так, ей не пришлось обустраивать всё с нуля: подруги по несчастью объяснили, как действовать. Анна также не бегала от охранников, первое время не дававших разговаривать с мужьями во внеурочное время. В Петровском Заводе в 1831 году у Розенов родился второй сын, которого назвали Кондратием. Спустя год супругов направили на поселение в Курган. В пути у них родился третий сын - Василий. На новом месте Розены сначала жили на квартире, а потом купили дом с большим садом. Деньги на покупку прислал старший брат Марии Иван.
Здесь глава семьи начал писать "Записки декабриста", которые до сих пор считаются наиболее подробным и достоверным изданием, описывающим восстание и тяготы после него.
Супруга занялась медициной и стала выписывать книги по данной тематике из Петербурга. 24 июля 1834 года у Анны Васильевны рождается сын Владимир, 6 сентября 1836 года - дочь Анна.
Указом Николая I в 1837 году Розена среди прочих отправляют на Кавказ. Уже в 1839 году Андрей был демобилизован по состоянию здоровья, и семья переезжает в имение брата Андрея, расположенное под Нарвой. Там они пробыли вплоть до амнистии 1856 года. Всю оставшуюся жизнь Розены прожили под Хабаровском. Анна умерла в декабре 1883 года. Супруг пережил её всего на четыре месяца.
***
В глазах современников жёны декабристов были героическими женщинами, не лишёнными образования и красоты. Им посвящали песни, стихи, о них говорили, ими было принято восторгаться. Когда проживание мужей в острогах прекратилось, семьи декабристов виделись со многими известными людьми.
Так, Александр Пушкин после знакомства с Волконской посвящает ей легендарную "Полтаву". "Не пой, красавица, при мне " также относится к Волконской. Жену декабриста часто воспринимают как одну из героинь "Евгения Онегина" - то как Татьяну Ларину, то как Ольгу.
В Кургане я видел Нарышкину (дочь нашего храброго Коновницына)… Она глубоко тронула своей тихостью и благородною простотой в несчастии, - пишет Жуковский о встрече с Нарышкиной.
Ссылка в Сибирь, наказание, которое было уготовано декабристам после восстания фактически означало гражданскую смерть. По замыслу властей бунтовщики должны были затеряться и исчезнуть на бескрайних заснеженных просторах, лишиться родных и друзей. План этот сломали женщины, которые отправились вслед за своими мужьями.
Сложно сейчас сказать, что двигало одиннадцатью женщинами, которые решились на этот поступок. Властям их решение сразу не понравилось, и они всячески старались сдержать этот порыв.
Княгиню Трубецкую, которая первая добилась разрешения, почти на полгода задержали в Иркутске по личному распоряжению царя. И все эти полгода ее уговаривали отказаться от затеи.
Со стопроцентной уверенностью нельзя ссылаться ни на любовь, ни на желание поддержать политические взгляды супругов. Среди дворян браки часто заключались по расчету и даже без участия самих молодых. Например, княгиня Мария Волконская до ссылки вовсе была не в ладах с мужем.
Политикой женщины тогда не занимались, об участии мужей в тайных обществах они узнали постфактум. Единственным исключением была Екатерина Трубецкая, но на следствии ее никто не вспомнил. По делу декабристов были привлечены только две дамы: сестры Михаила Рукевича – Ксаверия и Корнелия.
Они были виновны в том, что после ареста брата уничтожили компрометирующие его бумаги. За что их определили в монастырь на год и шесть месяцев, соответственно. Так что соратницами в борьбе, как это случалось позже, они не были.
Безусловно, среди них имели место и романтические истории. Тут сразу надо вспомнить Полину Гебль (Анненкову) и Камиллу Ле Дантю (Ивашеву). Обе, кстати, француженки, поэтому нельзя говорить и о каком-то национальном явлении среди русских женщин. Они так понимали свой долг и следовали ему.
Первое, с чем им пришлось столкнуться этим женщинам – лишение положения в обществе. На тех, кто отправлялся вслед за опальными супругами, царские милости не распространялись. Жить в Сибири они должны были как жены «каторжан» и «ссыльнопоселенцев», то есть с очень ограниченными гражданскими правами.
Происхождение, отношения внутри сословия и общественный интерес, конечно, сказались. Обычной мещанке пришлось бы намного сложнее. Но это стало понятно уже по прошествии нескольких лет жизни в Сибири. Изначально женщины отправлялись в полную неизвестность: никто не мог им гарантировать уважительного отношения местных властей.
Вторым и самым сложным испытанием для большинства женщин – необходимость расставания с детьми. С ними выезд в Сибирь власти категорически не разрешали. Марии Юшневской пришлось четыре года ждать решения. Все дело в том, что с ней собралась ехать ее взрослая дочь от первого брака. Но и в этом случае, чиновники не пошли навстречу.
Детей в результате пристраивали родственникам. Надо отдать должное тогдашней российской элите: тех принимали, давали образование, обеспечивали детей своих родственников, но материнское сердце все равно крайне тяжело переживало такую разлуку.
Александра Давыдова оставила шестерых детей. Между ними было шесть тысяч верст. Чтобы поздравить с именинами ей приходилось писать чуть ли не за полгода вперед. О том, как они взрослеют, она могла судить, только получая портреты.
Власти противились встречам родственников с ссыльными даже тогда, когда каторга осталась позади и режим пребывания тех был смягчен. Сыну Ивана Якушкина, Евгению, впервые удалось встретиться с отцом только в возрасте 27 лет и для этого потребовалось отправиться в служебную поездку.
И, наконец, отношение родственников, семьи и общества в целом к решению жен декабристов было совсем неоднозначным. Генерал Раевский сказал своей дочери Марии Волконской перед отравлением: «Я тебя прокляну, если ты через год не вернешься».
Отец Марии Поджио, сенатор Андрей Бороздин, чтобы удержать дочь от необдуманных шагов ходатайствовал о заключении Иосифа Поджио в одиночку Шлиссельбургской крепости. Там он провел восемь лет. Сенатор поставил дочери условие: в Сибирь его переведут только после их развода.
Семейство Лаваль наоборот поддержали Екатерину Трубецкую в ее решении поехать за мужем. Отец даже дал ей в поездку своего секретаря. Последний не выдержал пути и бросил ее еще в Красноярске.
Высшее общество тоже разделилось: одни с недоумением комментировали в салонах этот поступок, но в тоже время проводы Волконской в Москве посетили многие известные личности, в том числе Пушкин.
Чтобы объяснить, как жилось женщинам, которые отправились за своими мужьями в Сибирь, необходимо обязательно вспомнить приговор. Для участников декабрьского восстания и членов тайных обществ он оказался беспрецедентно строгим.
Всего судили 121 человека. Пятерых лидеров - Пестеля, Рылеева, Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина и Каховского - специально созданный Верховный уголовный суд приговорил к четвертованию, казни, которая не применялась в России со времен Емельяна Пугачева. Тридцать одного человека – к отсечению головы.
Для России тех времен – это практически массовые казни. Например, при правлении Екатерины Второй к смертной казни приговорили всего четверых: Пугачева, Мировича и двух участников чумного бунта 1771 года.
У остальных декабристов приговоры были самым разнообразными, но, как правило, это была каторга, разжалование в солдаты и ссылка в Сибирь. Все это сопровождалось лишением дворянства, всех наград и привилегий.
Император Николай I смягчил приговор и смертную казнь заменили на каторгу и ссылку. Повезло всем кроме приговоренных к четвертованию, тех вместо мучительной казни просто повесили. То как проходила эта казнь (трое декабристов сорвались и их пришлось вешать еще раз), говорит о том, что приводить смертный приговор в исполнение в России тогда не умели.
Власти и новый царь так испугались появления декабристов, требований республики и гражданских прав, что постарались в ответ максимально запугать аристократию, чтобы крамольные мысли не закрепились в их умах.
Женщины того времени переходили в сословие мужчины и лишение дворянства автоматически распространялось на всю семью. Но царь и тут помиловал. Женщинам оставляли дворянство и права собственности, им также была дана возможность развестись с государственными преступниками. Как-то по умолчанию предполагалось, что супруги именно так и поступят.
Наверное, Николай I считал, что это очень изящный шаг: одним махом проявлял «милость» и лишал декабристов последнего якоря – семьи. Волны разводов тем не менее не последовало. Вместо этого – пощечина: несколько женщин решили последовать за мужьями в Сибирь.
Жены стали тем мостом, которые своими письмами связывали узников с остальной страной. Они же добивались смягчения содержания, определенных уступок. По сути, эти женщины успешно и бесплатно выполняли те же самые функции, что и армия адвокатов сегодня. Еще их можно было бы назвать первыми правозащитниками в России. Но тогда, отправляясь в Сибирь, вряд ли они задумывались о подобном.
Понимали они одно – это будет очень тяжело в бытовом и моральном плане, но не представляли насколько. Сегодня довольно популярны различные сообщества «выживальщиков». С их точки зрения жены декабристов, в массе своей выросшие в окружении крепостной прислуги, получили бы крайне низкую оценку выживания.
В описи имущества Елизаветы Нарышкиной, которая еле поместилась на трех листах, можно найти множество «важных» вещей для обычной жизни: 30 пар женских перчаток, 2 вуали, 30 ночных рубашек, десятки пар чулок и так далее, и тому подобное. Счастливую улыбку вызывает полезная вещь – медный самовар. Неизвестно только удалось ли его довезти и умела ли барыня с ним обращаться.
Возможно, по современным меркам трудности их были не столь ужасны. Они и сами не считали, что совершают нечто героическое. Александра Давыдова, уже вернувшись из Сибири, однажды сказала: «Какие героини? Это поэты из нас героинь сделали, а мы просто поехали за нашими мужьями...».
Но представьте на миг состояние барышень, умевших музицировать, вышивать на пяльцах и обсуждать последние литературные новинки, с ворохом совершенно неуместных на севере вещей, которые вдруг оказались в маленькой крестьянской избе, где вначале не было даже печи и приходилось пользоваться очагом.
Особенно тяжело пришлось первым, кто смог прорваться в Сибирь: Трубецкой и Волконской. К тому моменту их мужей государство содержало на 20 рублей в месяц (сумма и по тем временам мизерная). Говорят, такую сумму определил лично Николай Первый.
Сами жены регулярно отчитывались властям о своих расходах, а те следили, чтобы деньги не тратились «на чрезмерное облегчение участи заключенных». Чтобы передать вещи, требовалось подкупать охрану. Единственное, что не возбранялось – это подкармливать.
Вот только готовить приходилось самостоятельно. Для многих женщин это стало, как сказали бы сейчас, совершенно новым вызовом. Дамам приходилось самим ходить за водой, рубить дрова и разводить огонь. И если с овощами вскоре научились справляться все, то чистка птицы становилась сложной задачей, про то, чтобы забить курицу, речь даже не шла.
Этому женскому коллективу, а жили жены декабристов по сути вместе, маленьким сообществом, очень помогало, что среди них оказалась француженка Полина Гёбль (Анненкова). Она выросла в простой семье, в Москве оказалась в качестве модистки, и умела многое из того, с чем не сталкивались представительницы высшего света. Именно Гёбль обучила своих подруг многим бытовым навыкам. Но уроки те брали даже у слуг. Например, Муравьеву учил готовить собственный крепостной-кухмистер.
С 1827 года всех декабристов содержали в Читинском остроге. Условия для каторжан были неплохие, но тот факт, что они приехали к мужьям, совсем ничего не значил. Поначалу свидания разрешались редко и только в присутствии офицера.
Чтобы получить дозволение поехать в Сибирь у женщин брали расписку об отказе «от семейной жизни». Жить с мужьями в тюрьме разрешили только в 1830 году, после перевода на Петровский завод. И вопрос этот обсуждался на самом верху. После этого женщины, подключая всех родственников, буквально завалили Москву и Санкт-Петербург жалостливыми письмами, добиваясь от властей чтобы в камерах заделали щели и увеличили окна.
Зачастую в опасные ситуации они попадали из-за некоторой наивности. Волконская – самая молодая из них – однажды вызвала резкое неудовольствие каторжного начальства из-за того, что подарила уголовникам рубахи. В другой раз она же дала им деньги на побег. Заключенных поймали и били плетьми, чтобы узнать откуда они их взяли. Стоило хотя бы одному признаться и все закончилось бы арестом самой женщины. К счастью, никто ее так и не выдал.
Большую часть своего времени жены декабристов тратили на обслуживание своих мужей и их товарищей, приготовление еды, стирку, починку одежды и попытки поговорить с ними через высокий забор. Для последнего приходилось часами ждать, пока охрана выведет каторжан на улицу.
После переезда в Петровский острог, женщинам пришлось немного легче. Их ждали дома на небольшой улице, которая получила название Дамской, возможность чаще видеться с мужьями, а потом даже жить вместе. Им оставалось только как-то наладить быт.
Сделать это было не просто. Практически все необходимое надо было выписывать из столиц, заказывать через родственников, а потом ждать полгода-год. Жены декабристов кроме быта взяли на себя функции адвокатов и защитников не только мужей, но и всех остальных заключенных.
Они организовали переписку, как официальную, так и тайную, ведь все письма, которые шли через местные власти вскрывались. Писали родным тех декабристов, которые отказались от них. Через женщин же присылали помощь. Они утешали и успокаивали слабых, помогали неимущим и даже организовывали культурную жизнь, устраивая музыкальные вечера и представления.
Ну и конечно же рожали, воспитывали детей, которые появились уже в Сибири, помогали мужьям, которые после выхода с каторги занимались сельским хозяйством, открывали свое дело или работали по приобретенным в Сибири или «в прошлой жизни» специальностям.
Причин, по которым жены декабристов отправились след за ними, множество, и сегодня спорят про это даже яростнее, чем в прошлых столетиях. Но одно можно сказать точно: именно они помогли мужьям и их товарищам пережить каторгу и ссылку, защитили от злоупотреблений местных властей и создали более-менее пристойные условия жизни.
14 декабря 1825 года в Петербурге на Сенатской площади произошло первое в истории России организованное выступление дворян-революционеров против царского самодержавия и произвола. Восстание было подавлено. Пятерых его организаторов повесили, остальные были сосланы на каторгу в Сибирь, разжалованы в солдаты... Жены одиннадцати осужденных декабристов разделили их сибирское изгнание. Гражданский подвиг этих женщин - одна из славных страниц нашей истории.
В 1825 году Марии Николаевне Волконской исполнилось 20 лет. Дочь прославленного героя Отечественной войны 1812 года генерала Раевского, красавица, воспетая Пушкиным, жена князя генерал-майора Волконского, она принадлежала к избранному обществу выдающихся по уму и образованию людей. И вдруг - крутой поворот судьбы.
В начале января 1826 года Сергей Волконский заехал на сутки в деревню к жене, ожидавшей первенца. Ночью разжег камин и стал бросать в огонь исписанные листы бумаги. На вопрос испуганной женщины: «В чем дело?» - Сергей Григорьевич бросил:- «Пестель арестован». «За что?» - ответа не последовало...
Следующее свидание супругов состоялось лишь через несколько месяцев в Петербурге, в Петропавловской крепости, где арестованные революционеры-декабристы (среди них были князь Сергей Волконский и дядя Марии Николаевны Василий Львович Давыдов) ждали решения своей участи...
Их было одиннадцать - женщин, разделивших сибирское изгнание мужей-декабристов. Среди них - незнатные, как Александра Васильевна Ёнтальцева и Александра Ивановна Давыдова, или жестоко бедствовавшая в детстве Полина Гебль, невеста декабриста Анненкова. Но большая часть - княгини Мария Николаевна Волконская и Екатерина Ивановна Трубецкая. Александра Григорьевна Муравьева - дочь графа Чернышева. Елизавета Петровна Нарышкина, урожденная графиня Коновницына. баронесса Анна Васильевна Розен, генеральские жены Наталья Дмитриевна Фонвизина и Мария Казимировна Юшневская - принадлежали к знати.
Николай I предоставил каждой право развестись с мужем - «государственным преступником». Однако женщины пошли против воли и мнения большинства, открыто поддержав опальных. Они отрешились от роскоши, оставили детей, родных и близких и пошли за мужьями, которых любили. Добровольное изгнание в Сибирь получило громкое общественное звучание.
Сегодня трудно представить себе, чем была Сибирь в те времена: «дно мешка», конец света, за тридевять земель. Для самого быстрого курьера - более месяца пути. Бездорожье, разливы рек, метели и леденящий душу ужас перед сибирскими каторжниками - убийцами и ворами.
Первой - на другой же день вслед за каторжником-мужем - в путь отправилась Екатерина Ивановна Трубецкая. В Красноярске сломалась карета, заболел провожатый. Княгиня продолжает путь одна, в тарантасе. В Иркутске губернатор долго запугивает ее, требует - еще раз после столицы! - письменного отречения от всех прав, Трубецкая подписывает его. Через несколько дней губернатор объявляет бывшей княгине, что она продолжит путь «по канату» вместе с уголовными преступниками. Она соглашается...
Второй была Мария Волконская. День и ночь мчится она в кибитке, не останавливаясь на ночлег, не обедая, довольствуясь куском хлеба и стаканом чая. И так почти два месяца - в лютые морозы и пургу. Последний вечер перед отъездом из дома она провела с сыном, которого не имела права взять с собой. Малыш играл большой красивой печатью царского письма, в котором высочайшим повелением разрешалось матери покинуть сына навсегда...
В Иркутске Волконскую, как и Трубецкую, ожидали новые препятствия. Не читая, она подписала страшные условия, поставленные властями: лишение дворянских привилегий и переход на положение жены ссыльнокаторжного, ограниченной в правах передвижения, переписке, распоряжения своим имуществом. Ее дети, рожденные в Сибири, будут считаться казенными крестьянами.
Шесть тысяч верст пути позади - и женщины в Благодатском руднике, где их мужья добывают свинец. Десять часов каторжного труда под землей. Потом тюрьма, грязный, тесный деревянный дом из двух комнат. В одной - беглые каторжники-уголовники, в другой - восемь декабристов. Комната делится на каморки - два аршина в длину и два в ширину, где ютятся несколько заключенных. Низкий потолок, спину распрямить нельзя, бледный свет свечи, звон кандалов, насекомые, скудное питание, цинга, туберкулез и никаких вестей извне... И вдруг - любимые женщины!
Когда Трубецкая сквозь щель тюремного забора увидела мужа в кандалах, в коротком, оборванном и грязном тулупчике, худого, бледного, она упала в обморок. Приехавшая вслед за ней Волконская, потрясенная, опустилась перед мужем на колени и поцеловала его кандалы.
Николай I отнял у женщин все имущественные и наследственные права, разрешив лишь нищенские расходы на жизнь, в которых женщины должны были отчитываться перед начальником рудников.
Ничтожные суммы держали Волконскую и Трубецкую на грани нищеты. Пищу они ограничили супом и кашей, от ужинов отказались. Обед готовили и отправляли в тюрьму, чтобы поддержать узников. Привыкшая к изысканной кухне Трубецкая одно время ела только черный хлеб, запивая его квасом. Эта избалованная аристократка ходила в истрепанных башмаках и отморозила себе ноги, так как из своих теплых башмаков сшила шапочку одному из товарищей мужа, чтобы защитить его голову от падающих в шахте обломков породы.
Каторжное житье никто не мог рассчитать наперед. Однажды Волконская и Трубецкая увидели начальника рудников Бурнашева со свитой. Выбежали на улицу: под конвоем вели их мужей. По деревне разнеслось: - «Секретных судить будут!» Оказалось, заключенные объявили голодовку, когда надсмотрщик тюрьмы запретил им общаться между собой и отобрал свечи. Но властям пришлось уступить. Конфликт на этот раз разрешился мирно. Или вдруг среди ночи выстрелы подняли на ноги всю деревню: пытались бежать уголовные каторжники. Пойманных били плетьми, чтобы узнать, где они взяли деньги на побег. А деньги-то дала Волконская. Но никто и под пытками не выдал ее.
Осенью 1827 года декабристов из Благодатска перевели в Читу. В читинской тюрьме было более 70 революционеров. Теснота, кандальный звон раздражали и без того измученных людей. Но именно здесь стала складываться дружная декабристская семья. Дух коллективизма, товарищества, взаимного уважения, высокая нравственность, равенство, независимо от разности социального и материального положения господствовали в этой семье. Ее связующим стержнем стал святой день 14 декабря, и жертвы, принесенные ради него. Восемь женщин были равноправными членами этого уникального содружества.
Они поселились близ тюрьмы в деревенских избах, сами готовили еду, ходили за водой, топили печи. Полина Анненкова вспоминала: «Дамы наши часто приходили ко мне посмотреть, как я приготовляю обед, и просили их научить то сварить суп. то состряпать пирог. Когда приходилось чистить курицу, со слезами на глазах сознавались, что завидуют моему умению все делать, и горько жаловались на самих себя за то, что не умели ни за что взяться».
Свидания с мужьями разрешались всего лишь два раза в неделю в присутствии офицера. Поэтому любимым времяпрепровождением и единственным развлечением женщин было сидеть на большом камне напротив тюрьмы, иногда перекинуться словом с узниками.
Солдаты грубо прогоняли их, а однажды ударили Трубецкую. Женщины немедленно отправили жалобу в Петербург. А Трубецкая с тех пор демонстративно устраивала перед тюрьмой целые «приемы»: усаживалась на стул и поочередно беседовала с арестантами, собравшимися внутри тюремного двора. Беседа имела одно неудобство: приходилось довольно громко кричать, чтобы услышать друг друга. Но зато, сколько радости доставляло это заключенным!
Женщины быстро сдружились, хотя были очень разные. Невеста Анненкова приехала в Сибирь еще под именем мадемуазель Полина Гебль: «монаршей милостью» ей разрешено было соединить свою жизнь со ссыльным декабристом. Когда Анненкова повели в церковь венчаться, с него сняли кандалы, а по возвращении опять надели и увели в тюрьму. Полина, красивая и изящная, кипела жизнью и весельем, но все это было как бы внешней оболочкой глубоких чувств, заставивших молодую женщину отказаться от своей родины и независимой жизни.
Общей любимицей была жена Никиты Муравьева - Александра Григорьевна. Ни одна из декабристок, пожалуй, не удостоилась столь восторженных похвал в воспоминаниях сибирских изгнанников. Даже женщины, весьма строгие к представительницам своего пола и столь разные, как Мария Волконская и Полина Анненкова, здесь единодушны:- «Святая женщина. Она умерла на своем посту».
Александра Муравьева была олицетворением извечного женского идеала, редко достижимого в жизни: нежная и страстная возлюбленная, самоотверженная и преданная жена, заботливая, любящая мать. «Она была воплощенная любовь» - по словам декабриста Якушкина. «В делах любви и дружбы она не знала невозможного»,- вторит ему И.И.Пущин.
Муравьева стала первой жертвой Петровского завода - следующего после Читы места каторжных работ революционеров. Она умерла в 1832 году двадцати восьми лет. Никита Муравьев стал седым в тридцать шесть - в день смерти жены.
Еще при переходе каторжан из Читы в Петровский завод женская колония пополнилась двумя добровольными изгнанницами - приехали жены Розена и Юшневского. А через год - в сентябре 1831-го состоялась еще одна свадьба: к Василию Ивашеву приехала невеста Камилла Ле-Дантю.
Женщины-декабристки многое сделали в Сибири, Прежде всего они разрушили изоляцию, на которую власти обрекли революционеров. Николай I хотел всех заставить забыть имена осужденных, изжить их из памяти. Но вот приезжает Александра Григорьевна Муравьева и через тюремную решетку передает И. И, Пущину стихи его лицейского друга Александра Пушкина, Стихотворные строки «во глубине сибирских руд» рассказали декабристам о том, что они не забыты, что их помнят, им сочувствуют.
Родные, друзья пишут узникам. Им же запрещено отвечать (право на переписку они получали только с выходом на поселение). В этом сказался все тот же расчет правительства на изоляцию декабристов. Этот замысел разрушили женщины, связавшие заключенных с внешним миром. Они писали от своего имени, копируя иногда письма самих декабристов, получали для них корреспонденцию и посылки, выписывали газеты и журналы.
Каждой женщине приходилось писать десять, а то и двадцать писем в неделю. Нагрузка была столь весомой, что не оставалось времени иногда написать собственным родителям и детям. «Не сетуйте на меня, добрые, бесценные мои Катя, Лиза, за краткость письма моего,- пишет Александра Ивановна Давыдова дочерям, оставленным у родственников.- У меня столько хлопот теперь, и на этой почте столько писем мне писать, что я насилу выбрала время для этих нескольких строк».
Находясь в Сибири, женщины вели непрестанную борьбу с петербургской и сибирской администрацией за облегчение условий заключения. Они называли в лицо коменданта Лепарского тюремщиком, добавляя, что ни один порядочный человек не согласился бы принять эту должность без того, чтоб не стремиться к облегчению участи узников. Когда генерал возражал, что его за это разжалуют в солдаты, те, не замедлив, отвечали: - «Ну что же, станьте солдатом, генерал, но будьте честным человеком».
Старые связи декабристок в столице, личное знакомство некоторых из них с царем удерживали иногда тюремщиков от произвола. Обаяние молодых образованных женщин, случалось, укрощало и администрацию, и уголовников.
Женщины умели поддержать павших духом, успокоить возбужденных и расстроенных, утешить огорченных. Естественно, что сплачивающая роль женщин увеличилась с появлением семейных очагов (с тех пор, как женам разрешили жить в тюрьме), а затем и первых «каторжных» детей - воспитанников всей колонии.
Разделяя судьбу революционеров, отмечая каждый год вместе с ними «святой день 14 декабря», женщины приближались к интересам и делам своих мужей (о которых не были осведомлены в прошлой жизни), становились как бы их соучастниками. «Вообрази, как они мне близки, - писала М. К. Юшневская из Петровского завода, - живем в одной тюрьме, терпим одинаковую участь и тешим друг друга воспоминаниями о милых, любезных родных наших».
Медленно тянулись в изгнании годы. Волконская вспоминала: «Первое время нашего изгнания я думала, что оно, наверное, кончится через пять лет, затем я себе говорила, что это будет через десять, потом через пятнадцать лет, но после 25 лет я перестала ждать, я просила у бога только одного: чтоб он вывел из Сибири моих детей».
Москва и Петербург становились все более отдаленными воспоминаниями. Даже те, у кого мужья умирали, не получали права на возвращение. В 1844 году в этом отказали вдове Юшневского, в 1845-м - Ентальцевой.
Из-за Урала шли новые и новые партии ссыльных. Спустя 25 лет после декабристов везли на каторгу петрашевцев, в их числе и Ф.М.Достоевского. Декабристам удалось добиться свидания с ними, помочь продуктами, деньгами. «Они благословили нас в новый путь»,- вспоминал Достоевский.
Немногие декабристы дожили до амнистии, пришедшей в 1856 году после тридцатилетней ссылки. Из одиннадцати женщин, последовавших за мужьями в Сибирь, три остались здесь навечно. Александра Муравьева, Камилла Ивашева, Екатерина Трубецкая. Последней умерла в 1895 году девяностотрехлетняя Александра Ивановна Давыдова. Умерла, окруженная многочисленным потомством, уважением и почтением всех, знавших ее.
«Спасибо женщинам: они дадут несколько прекрасных строк нашей истории»,- сказал современник декабристок, поэт П.А.Вяземский, узнав об их решении.
Прошло много лет, но мы не перестаем восхищаться величием их любви бескорыстной душевной щедростью и красотой.
Имена жен декабристов в далеком 1826 году знал весь московский свет. Судьбы их стали предметом обсуждений и сочувствия. Одиннадцать женщин пожертвовали всем, отказавшись от привычных благ, чтобы разделить печальную участь своих возлюбленных.
В 1871 году поэт Николай Некрасов пишет поэму "Русские женщины" - жены декабристов Трубецкого и Волконского стали главными героинями произведения. В те годы институт семьи имел огромное значение в обществе. Даже не разделяя политических взглядов и, возможно, где-то осуждая поступок своих избранников, женщины следовали за мужьями, оставляя самое дорогое - своих детей. Такой сильной была вера в брак, семью и Бога.
Эти истории достойны внимания, нам есть чему поучиться у этих бесстрашных женщин! Некрасов и жены декабристов жили примерно в одно время. Это дало возможность поэту так пронзительно описать истории несчастных женщин. Что ждало их в дороге? Как тяжело они расставались с близкими? Какая участь их ждала впереди? Некрасов расскажет о подвиге жен декабристов, раскрыв в двух историях - Екатерины Трубецкой и Марии Волконской - весь ужас знакомства с суровым севером и бесконечную боль расставания с близкими.
История декабря
После правления Александра I, которое длилось 24 года, в 1825 году к власти пришел его младший брат Николай. Присяга была назначена на 14 декабря 1925 года. В этот день в столице Российской Империи – Петербурге – произошла попытка государственного переворота. После длительного правления Александра Благословенного Россия, уставшая от бесконечных войн, хотела мира и спокойствия.
Восстание организовала группа дворян-единомышленников, большинство из которых были гвардейскими офицерами. Главной же целью восставших была либерализация российского общественно-политического строя: учреждение временного правительства, отмена крепостного права, равенство всех перед законом, демократические свободы (прессы, исповеди, труда), введение суда присяжных, введение обязательной военной службы для всех сословий, выборность чиновников, смена формы правления на конституционную монархию или республику. Несмотря на достаточно длительную подготовку восстание было сразу же подавлено.
В июле 1826 года на кронверке Петропавловской крепости были повешены пять заговорщиков и руководителей восстания декабристов: К.Ф. Рылеев, П. И. Пестель, СИ. Муравьев-Апостол, М.П. Бестужев-Рюмин и П.Г. Каховский. Остальные одиннадцать единомышленников были сосланы в Сибирь. Именно за ними в ссылку отправились их жены.
Екатерина Трубецкая
Княгиня Екатерина Ивановна Трубецкая, урожденная графиня Лаваль родилась в Санкт-Петербурге в 1800году. Отец Иван Степанович был образованный и обеспеченный французский эмигрант, который приехал в Россию во время французской революции. В столице он познакомился со своей женой, графиней Александрой Григорьевной, наследницей миллионов из очень обеспеченной петербуржской семьи. В браке у них родилось две дочери, Екатерина и Софья. Своим детям чета Лаваль дала превосходное образование, окружив малышек роскошью и самыми квалифицированными преподавателями.
Естественно, Екатерина никогда ни в чем не нуждалась, была далека от приготовления еды и домашних хлопот, окруженная с детства прислугой, она не всегда могла даже самостоятельно одеться.
Богатство, блеск! Высокий домНа берегу Невы,Обита лестница ковром,Перед подъездом львы,Изящно убран пышный зал,Огнями весь горит.
Семья Лаваль много времени проводили в Европе, где в 1819 году Катрин познакомилась с князем Сергеем Петровичем Трубецким, которому на тот момент исполнилось 29 лет. Образованный, богатый, ветеран войны с Наполеоном, полковник Трубецкой был очень завидный жених. Молодые люди полюбили друг друга и в 1820 году обвенчались.
Юная жена не догадывалась, что муж вот уже несколько лет готовит восстание со своими соратниками. Екатерина была озабочена больше отсутствием в их семье детей, которых очень хотела.
Именно первая часть этой поэмы Некрасова посвящена жене декабриста Трубецкого. После событий 14 декабря Екатерина была первой, кто выдвинул желание последовать за мужем на каторгу. Долгие 6 месяцев сам царя Николай I своим указом пытался сдержать порывы обезумевшей от горя женщины.
Ах! вам ли жить в стране такой,Где воздух у людейНе паром - пылью ледянойВыходит из ноздрей?Где мрак и холод круглый год,А в краткие жары -Непросыхающих болотЗловредные пары?Да... страшный край!Оттуда прочь Бежит и зверь лесной,Когда стосуточная ночь Повиснет над страной...
Но Екатерина была непреклонна. Строки Некрасова очень реалистично рисуют переживания девушки, хотя поэма о женах декабристов написана была уже после всех событий в 1871 году.
Ах!.. Эти речи поберечьВам лучше для других.Всем вашим пыткам не извлечьСлезы из глаз моих!Покинув родину, друзей,Любимого отца,Приняв обет в душе моейИсполнить до концаМой долг, - я слез не принесуВ проклятую тюрьму -Я гордость, гордость в нем спасу,Я силы дам ему!Презренье к нашим палачам,Сознанье правотыОпорой верной будет нам.
Екатерина Ивановна увидела мужа только в 1927 году, приняв все условия, касающиеся жен ссыльно-каторжных. Женщине пришлось отказаться от всех дворянских привилегий и своего миллионного состояния.
Бумагу эту подписать! Да что вы?... Боже мой!Ведь это значит нищей статьИ женщиной простой!Всему вы скажете "прости",Что вам дано отцом,Что по наследству перейтиДолжно бы к вам потом!Права имущества, права Дворянства потерять!
Так, после всех испытаний, в 1830 году у Трубецких родилась первая дочь Александра. В конце 1839 года Трубецкой отбыл каторгу, и они всей семьей поселились в селе Оек. К тому времени в семье уже было пятеро детей. Еще через шесть лет семье дали разрешение поселиться в Иркутске, где у них родилось еще двое детей.
Трубецкая совершила поистине героический поступок для своего времени. Муки, пережитые ей при расставании с отцом, тяжесть дороги до места назначения, которая заняла более трех месяцев, потеря всех званий и материальных благ, все это очень точно опишет Некрасов в своей поэме "Русские женщины" и расскажет о том, как выживали жены декабристов в Сибири.
Умерла Екатерина Ивановна в Иркутске на 54-ом году жизни от рака. Муж переживет ее на 4 года. К этому времени в живых у них останется четверо детей из семи рожденных.
Мария Волконская
Княгиня Мария Николаевна Волконская была второй из декабристок, кто последовал за своим мужем в ссылку. Как и предыдущая героиня, Мария была из знатного рода Раевских. Внучка самого Ломоносова, она была знакома с Пушкиным, являлась дочерью героя войны 1812 года Николая Раевского. Девушка росла в богатстве и роскоши.
Мы жили в большом, подгородном дому.Детей поручив англичанке,Старик отдыхал.Я училась всему,Что нужно богатой дворянке.А после уроков бежала я в садИ пела весь день беззаботно,Мой голос был очень хорош, говорят,Отец его слушал охотно...
Маша была очень образована, владела в совершенстве несколькими языками, прекрасно играла на рояле, имела чудесный голос.
В августе 1824 года состоялось знакомство Марии и князем Сергеем Волконским. Брак этот был заключен, скорее, по расчету, нежели по любви: отец решил, что дочери пора выходить замуж. В любом случае семейная жизнь продлилась недолго: уже через 3 месяца Волконского арестовали. Мария уже была беременна.
Пока длились судебные тяжбы, Марию держали в неведенье. После рождения сына и вынесения приговора супругу отчаянная женщина приняла решение последовать за мужем в Сибирь, но встретила решительный протест авторитарного отца. Однако это не остановило девушку, и, оставив сына родным, она отправилась в Иркутск. Тяжелейшее расставание с малышом опишет Некрасов в поэме, посвященной женам декабристов.
Последнюю ночь провела яС ребенком. Нагнувшись над сыном моим,Улыбку малютки родногоЗапомнить старалась; играла я с нимПечатью письма рокового.Играла и думала: «Бедный мой сын!Не знаешь ты, чем ты играешь!Здесь участь твоя: ты проснешься один,Несчастный! Ты мать потеряешь!»И в горе упав на ручонки егоЛицом, я шептала, рыдая:«Прости, что тебя, для отца твоего,Мой бедный, покинуть должна я...»
Сердце разрывается, когда читаешь строки Некрасова...
Но, подписав те же условия, что и Трубецкая, для жен каторжников, жена декабриста Волконская в одночасье лишилась всего. Начались тяжелые одинокие будни, которые омрачили известия о смерти сына, а затем и отца. Что пережила эта женщина - невозможно представить, ведь мужа она увидела только в 1829 году. Описанием этой трогательной встречи, закончится поэма Некрасова, посвященная женам декабристов.
И вот он увидел, увидел меня!И руки простер ко мне: «Маша!»И стал, обессиленный словно, вдали...Два ссыльных его поддержали.По бледным щекам его слезы текли,Простертые руки дрожали...
В 1830 году у семьи родилась девочка Софья, но сразу умерла. Только рождение второго сына в 1832 году вернуло Марию к жизни. Через три года был освобожден от заводской работы муж, тогда же у Волконских родилась вторая дочь Елена.
Сергей Григорьевич занимался сельским хозяйством, Мария - образованием детей и творчеством. Жены декабристов в Сибири не сидели без дела.
В 1856 году Волконские вернулись в Москву, где попытались наладить светскую жизнь, много путешествовали с детьми и внуками. Но подорванное севером здоровье не давало полноценно наслаждаться жизнью. В возрасте 59 лет Мария скончалась от продолжительной болезни. Через два года умер и Сергей Григорьевич.
Александра Муравьева
За свою недолгую жизнь Александра успела разделить судьбу мужа в Сибири и родить шестерых детей!
Александра была признанной петербуржской красавицей. Знакомство с капитаном Гвардейского генерального штаба Никитой Михайловичем Муравьевым привело к венчанию в 1823 году. На момент ареста мужа Александра ждала уже третьего ребенка. В 1826 году Александра Григорьевна отправилась вслед за мужем, оставив трех маленьких детей на попечении свекрови.
Какая сумасшедшая любовь и самоотверженность сподвигли женщину броситься в это тяжкое путешествие, оставив троих детей? Некрасов и жены декабристов жили в царской России - это позволило поэту точно описать характер женщин, суровую сибирскую реальность и доброту русского народа.
Луна плыла среди небесБез блеска, без лучей,Налево был угрюмый лес,Направо - Енисей.Темно! Навстречу ни души,Ямщик на козлах спал,Голодный волк в лесной глушиПронзительно стонал,Да ветер бился и ревел,Играя на реке,Да инородец где-то пелНа странном языке.Суровым пафосом звучалНеведомый языкИ пуще сердце надрывал,Как в бурю чайки крик...
Девушке суждено было пережить мучительную дорогу до места каторги мужа, все тяготы жизни в Сибири, и при этом родить там еще троих детей! В ссылке ей приходит страшное известие: в Петербурге у нее умирает сын, следом ее горячо любимая мама, а затем и отец. Но на этом беды не заканчиваются: вскоре умирают две дочери, родившиеся уже в Сибири. Такие немыслимые страдания не могли не оставить след на когда-то пышущей здоровьем и молодостью женщине.
В 1932 году в возрасте 28 лет она умирает от простуды. Ее муж Никита Михайлович переживет жену на 11 лет.
Полина Гебль
Жанетта-Полина Гебль прожила долгую жизнь, из которой 30 лет оставила в Сибири. Приехав в 1823 году на работу в Москву из Франции, она случайно знакомится с будущим декабристом Иваном Анненковым. Любовь, вспыхнувшая между молодыми людьми, дает толчок молодой модистки последовать вслед за мужем после неудачного восстания. В браке у пары рождается 18 детей, из которых выжить будет суждено только семи.
У Полины и Ивана была поистине удивительная любовь. До последних дней своих она ухаживала за супругом, как за ребенком, и до самой смерти не снимала с руки браслета, отлитого Николаем Бестужевым из кандалов ее мужа. После смерти Поли, Иван Александрович впал в глубокую депрессию и через год умер.
Анна Розен
Анна Васильевна Малиновская имела дворянские корни, прекрасное образование и веселый нрав. Она была последней из жен декабристов, кто последовал за мужем в Сибирь. Тяжело пришлось расставаться с пятилетним сыном Евгением, которого ей будет суждено увидеть только через 8 лет.
С мужем, бароном Андреем Евгеньевичем (фон) Розеном, Анну связывали действительно нежные и глубокие чувства. Несмотря на все испытания семья Розен сохранили нежность и любовь друг к другу на протяжении почти 60 лет! В браке у них родилось семеро детей, двое из которых умерли в детстве. Барон пережил супругу всего на 4 месяца.
Александра Ентальцева
Александру Васильевну Ентальцеву отличало от своих подруг по несчастью отсутствие дворянского происхождения, титулов и богатых родственников. Она росла сиротой и достаточно рано вышла замуж. Но брак не сложился: молодая женщина ушла от мужа-игромана, оставив на его попечении маленькую дочь.
Знакомство с Андреем Васильевичем Ентальцевым, командиром конно-артиллерийской роты, перевернуло судьбу уже немолодой женщины. Андрей Васильевич не отличался красотой и веселым нравом, но был добр, внимателен и заботлив. Уставшая от одиночества и мечтавшая обрести тихое семейное счастье Александра соглашается на брак, а в последствии отправляется за мужем в Сибирь.
Жизнь Александры Васильевны не отличалась от других женщин, несмотря на разницу в происхождении. Подвиг жен декабристов объединил их в общей беде, сплотил и помог выжить в непривычных условиях севера. К несчастью, в 1845 году от частых болезней умирает ее супруг. По закону она не могла вернуться домой в Москву и должна была оставаться на севере пожизненно. Только в 1856 году ей был разрешен выезд. Она вернулась на родину, где через 2 года скончалась.
Елизавета Нарышкина
Елизавета Петровна Коновницына была единственной дочерью в семье ветерана войны, генерала Петра Петровича Коновницына. С будущим мужем Михаилом Михайловичем Нарышкиным Елизавета познакомилась на одном из балов в 1823 году, будучи фрейлиной императрицы. Через год пара поженилась. В браке у Нарышкиных родилась дочь Наталья, к сожалению, девочка прожила всего три месяца и ей было суждено было стать первой и единственной дочерью в семье.
Дальше события развивались стремительно. После восстания Михаил по приговору был сослан в Читу, куда вслед за мужем отправилась Елизавета. В ссылке семья провела 10 лет, потом Нарышкина определили рядовым в Кавказский корпус, и семья переехала в Тульскую область.
Амнистированные в 1856 году Нарышкины долгое время прожили в Париже. Все это время жена занималась благотворительностью, соотечественники вспоминают ее доброй и отзывчивой, всегда готовой прийти на помощь. Умерла и похоронена Елизавета была в Москве, вместе с единственной дочерью и мужем.
Камилла Ивашева
Камилла Ле Дантю была гувернанткой в семье генерал-майора П. Н. Ивашева. Красавица сразу влюбилась в сына хозяина Ивана, кавалергардского офицера, старше ее на 11 лет. Чувства свои девушке приходилось скрывать, так как неравный брак был невозможен в то время.
После ареста Ивашева девушка решилась открыть свои чувства возлюбленному, чем шокировала не только своего избранника, но и его семью. В сложившихся обстоятельствах теперь уже бывшей гувернантке разрешили отправиться в Сибирь за своей любовью уже в роли невесты, так как Василий Петрович хоть и был удивлен, но возражать против брака не стал. В 1830 году молодые встретились и через неделю оформили свои отношения в доме Волконских. За девять лет брака в семье родилось четверо детей, но при последних родах Камилла скончалась вместе с малышом. Через год умер и Иван.
Александра Давыдова
Александра Ивановна была самой "непопулярной" из всех жен декабристов, так как не имела ни рода, ни статуса, ни достойного образования. Ее отличали смиренный нрав и скромность. Девушке было 17 лет, когда молодой 26-летний Давыдов вскружил голову наивной Александре. За шесть лет совместной жизни у пары родилось 6 детей, которых ей придется оставить, последовав за мужем в Сибирь. Расставание далось женщине очень нелегко, сердце матери болело, и эта боль никогда не утихала.
Позже в ссылке у Давыдовых родится еще семеро детей, что сделает их самой многодетной парой в поселении. Муж Василий Львович умрет в 1855 году, не дожив год до амнистии. Большая семья вскоре после его смерти вернется в родные края, где глава семейства, почтенная Александра Ивановна, проживет остаток жизни в окружении близких, любящих и уважающих ее детей и внуков. Она умрет в возрасте 93 лет и будет похоронена на Смоленском кладбище.
Наталья Фонвизина
Апухтина Наталья Дмитриевна была дворянского происхождения и росла очень набожным ребенком. В 19 лет она вышла замуж за своего двоюродного дядю Михаила Александровича Фонвизина, который был старше ее на 16 лет.
Сумасшедшей любви между супругами не было, это был, скорее, выгодный брак, нежели романтичный. Высокая религиозность толкнула женщину последовать за мужем и оставить двух маленьких сыновей на попечение родни. Два сына, рожденные уже в ссылке, умрут, не прожив и года. Несчастная судьба постигнет и оставшихся в Москве Дмитрия и Михаила - они умрут в 25 и 26 лет. Пережить эту утрату Наталье поможет вера и бескорыстная помощь нуждающимся. В 1853 году Фонвизины вернутся домой, но проживут после ссылки всего год.
Мария Юшневская
Мария Казимировна Круликовская была полькой по происхождению, воспитывалась в католической вере. От первого брака у нее осталась дочь, которой в будущем не разрешат следовать вместе с матерью в Сибирь. С мужем, декабристом Алексеем Петровичем Юшневским, совместных детей не было.
В ссылке оба супруга занимались преподаванием, что так и осталось основным заработком Марии Казимировны после скоропостижной смерти мужа в 1844 году. После амнистии в 1855 году женщина вернулась в имение в Киевской губернии. Умерла в Киеве в возрасте 73 лет.